Замысел «Горя от ума», по-видимому, возник у Грибоедова в 1816 г. Бегичев указывает, что «план этой комедии был сделан у него еще в Петербурге 1816 г. и даже написаны были несколько сцен; но не знаю, в Персии или в Грузии, Грибоедов во многом изменил его и уничтожил некоторые действующие лица, и между прочим, жену Фамусова, сентиментальную модницу и аристократку московскую… и вместе с этим выкинуты и написанные уже сцены». Очевидно, подробности содержания комедии и форма пьесы определились у Грибоедова не сразу. Его собственное сообщение о раннем замысле существенно отличается от свидетельства Бегичева. «Первое начертание этой сценической поэмы, как оно родилось во мне, было гораздо великолепнее и высшего значения, чем теперь в суетном наряде, в который я принужден был облечь его» ,— писал он.
Этот возвышенный замысел и самое определение его как «сценической поэмы» сопоставляли с «Фаустом» Гете, в котором сочетались элементы и драмы и поэмы. Нам думается, что Грибоедов замышлял создать произведение, по жанровому своему своеобразию подобное его замыслам стихотворных трагедий о Ломоносове и о 1812 годе. Последняя тема несомненно будоражила поэтическое воображение Грибоедова значительно раньше тех лет, когда он, закончив «Горе от ума», стал разрабатывать план трагедии. Возможно, что сценическая поэма и должна была охватить и тему 1812 года, и судьбу Москвы, и тему Чацкого. Ведь и в «Горе от ума» они сливаются, но уже в лирико-драматическом плане, а 1812 год становится как бы и историческим фоном и историческим истоком всего совершающегося в комедии.
В последующие три года Грибоедов вынашивал свой замысел и временами принимался писать комедию. В феврале 1819 г., обращаясь к Бегичеву, он отмечает: «Музам я уже не ленивый служитель. Пишу, мой друг, пишу, пишу, жаль только, что некому прочесть» ‘. Надо полагать, речь шла о «Горе от ума». Известно также, что осенью того же года Грибоедов во время путешествия из Моздока в Тифлис читал отрывки своему дорожному спутнику молодому офицеру князю Д. О. Бебутову. «В продолжение этих дней,— пишет Бебутов,— приехал из Грозной Александр Сергеевич Грибоедов. Он был у Алексея Петровича Ермолова, в то время находившегося в экспедиции в Чечне, и возвращался в Тифлис; я с ним познакомился. Грибоедов доставил мне сведения о брате моем Василии, находившемся в той же экспедиции. Итак, от Моздока до Тифлиса мы ехали вместе и коротко познакомились. Он мне читал много своих стихов, в том числе, между прочим, и из «Горя от ума», которое тогда у него еще было в проекте».
В сентябре следующего 1820 г. Грибоедов получил неожиданный импульс к работе над комедией: он увидел «вещий сон», как его назвал один из его друзей. Вот что рассказывает об этом «сне» сам Грибоедов в письме к неизвестному:
«Вхожу в дом, в нем праздничный вечер; я в этом доме не бывал прежде. Хозяин и хозяйка. Поль с женою меня принимают в двери. Пробегаю первый зал и еще несколько других. Везде освещение; то тесно между людьми, то просторно. Попадаются многие лица, одно как будто моего дяди, другие тоже знакомые, дохожу до последней комнаты, толпа народу, кто за ужином, кто за разговором, мы т
* «Тут вы долго ко мне приставали с расспросами, написал ли я что-нибудь для вас? Вынудили у меня признание, что я давно отшатнулся, отложился от всякого письма, охоты нет, ума нет — вы досадовали.— Дайте мне обещание, что напишете.— Что же вам угодно? — Сами знаете.— Когда же должно быть готово? — Через год непременно.— Обязываюсь.— Через год, клятву дайте…— И я дал ее с трепетом. В эту минуту малорослый человек в близком от нас расстоянии, но которого я, давно слепой, не дови-дел, внятно произнес эти слова: лень губит всякий талант. А вы обернитесь к человеку: посмотрите, кто здесь?.. Он поднял голову, ахнул, с визгом бросился мне на шею, дружески меня душит… Катенин!.. Я пробудился»…
* «Хотелось опять позабыться тем же приятным сном. Не мог. Встав, вышел освежиться. Чудное небо! Нигде звезды не светят так ярко, как в этой скучной Персии! Муэдзин с высоты минара звонким голосом возвещал ранний час молитвы (пополуночи), ему вторили, со всех мечетей, наконец, ветер подул сильнее, ночная стужа развеяла мое беспамятство, затеплил свечку в моей храмине, сажусь писать и живо помню мое обещание; во сне дано, на яву исполнится.
Вслед за этим, действительно, знаменательным сном творческая работа Грибоедова над комедией оживилась. Два акта написаны им во время пребывания на Кавказе в 1821 —1822 гг. Многолетний исследователь жизни и творчества Грибоедова Н. К. Пиксанов в своей монографии «Творческая история «Горя от ума» убедительно показал, что уже в первых двух актах комедии воплощен весь основной ее «идейный» комплекс, свидетельствующий о близости ее автора к кругу декабристов. И первым слушателем комедии был Кюхельбекер.
В марте 1823 г. Грибоедов едет в Москву. Как вспоминает племянница Бегичева Е. П. Соковнина, в Москве писатель «продолжал отделывать свою комедию «Горе от ума» и, чтобы вернее схватить все оттенки московского общества, ездил на обеды и балы, до которых никогда не был охотник, а затем уединялся по целым дням в своем кабинете» .
Конец лета 1823 г. Грибоедов провел в тульском поместье Бегичева, где и закончил, в основном, свою комедию. «Последние акты «Горя от ума» написаны в моем саду, в беседке,— рассказывает Бегичев о творческой работе драматурга.— Вставал он в это время почти с солнцем; являлся к нам к обеду и редко оставался с нами долго после обеда, но почти всегда скоро уходил и приходил к чаю. Проводил с нами вечер и читал написанные им сцены. Мы всегда с нетерпением ожидали этого времени».