РефератыИсторияВоВоенные подходы монголов при Чингисхане

Военные подходы монголов при Чингисхане

Работа на тему:

Военные подходы монголов при Чингисхане


2006


Содержание

Библиография. 3


Введение. 10


Глава 1. Объединение отдельных племен в один монгольский народи первые походы Чингисхана. 12


§ 1.1. Первые походы Чингисхана. 14


§ 1.2. Поход против племени Солонгов. 16


§ 1.3. Поход против найманов. 17


Глава 2. Поход на Китай. 19


§ 2.1. Объект операций - Тангутское государство. 19


§ 2.2. Великая Китайская стена. 21


§ 2.3. Жестокий образ ведения войны.. 23


Глава 3. Поход в среднюю Азию.. 26


§ 3.1. Сильный враг - Кучлук-хан. 26


§ 3.2. Большой курултай. 29


§ 3.3. Достижение полководческого гения Чингисхана. 30


Глава 4. Военные действия Чингиса в Туркестане, Афганистане и Персии. 31


Заключение. 37


Список литературы.. 40


Библиография

Сделаем краткий обзор литературы, которая была использована при написании данной работы. Библиография приведена в соответствии со списком литературы.


В своих работах по истории монгольских народов историк Владимирцов особое внимание уделено кровавой борьбе за власть над Монголией, где будущий великий хан нанес сокрушительный удар монгольскому племени татар, именем которого китайцы и другие соседние народы в XI-XIII вв. называли обобщенно все монгольские племена. Казнены были все татары, кто ростом оказался выше оси тележного колеса, и осталась от тех монгольских татар только горстка людей, да имя, перешедшее на остальных монголов и подвластные им немонгольские племена. Под именем уничтоженного племени татар узнал вскоре монголов весь мир.


Г.В. Вернадский "в своем труде «Монголы и Русь» продолжает мысль Г. Фараджи и добавляет, что монгольское слово яса означает "поведение" или "декрет". До недавнего времени было обычным говорить о Великой Ясе как о собрании общепринятых монгольских правовых установлений. Это происходило, частично, потому, что статьи Ясы, относящиеся к уголовному законодательству и наказанию, привлекали большее внимание историков, нежели любая другая часть кодекса.


Не существует сохранившейся полной копии Великой Ясы, хотя восточные авторы XIII- XV веков свидетельствуют, что такие списки существовали. Согласно историку Джувейни, подобный список хранился в сокровищнице каждого потомка Чингисхана. Рашид ад-Дин упоминает о существовании этих списков множество раз. В персидском трактате о финансах, приписываемом Назиру ад-Дину Тузи имеются многие ссылки на Ясу. Макризи был проинформирован своим другом Абу-Нашимом о списке, имеющемся в багдадской библиотеке. На основе информации Абу-Нашима Макризи попытался представить полный отчет о содержании Ясы. Фактически же, ему удалось очертить лишь часть кодекса, в основном статьи, посвященные уголовному законодательству и наказанию. Рашид ад-Дин, со своей стороны, цитирует многие ордонансы и высказывания Чингисхана, некоторые из которых были, возможно, фрагментами Ясы, а другие - так называемыми "максимами".


Долгое время современные историки, имеющие дело с Ясой, базировали свои заключения в основном на информации, предоставленной Макризи и Рашидом ад-Дином. До недавнего времени недостаточное внимание уделялось краткой сумме Ясы, сделанной Григорием Аб-уль-Фараджем. Но эти два писателя наметили канву наиболее значимого деления Ясы, касающегося государственного закона монголов.


Вернадский в своей статье «Что дали России монголы» говорит, что, Чингисхан и его преемники переломили ход мировой истории, перекроив политическую и этническую карты Евразии. Были уничтожены одни народы, положено начало формированию других. Неотъемлемым в политике монгольских ханов стало изгнание из прежних мест обитания многих племен и народов, их насильственное переселение на другие территории.


На завоеванные земли, частично очищенные от прежнего населения, пришли тюркские племена Азии, составляющие основную массу монгольской армии. В степях Причерноморья пришлые восточные кипчаки смешались с завоеванными, но в то же время родственными им западными кипчаками. На всех пришлых и ранее обитавших здесь тюрок распространилось имя их монгольских господ - татары. В Крыму над всей массой тюркского и нетюркского населения возвышались потомки Чингисхана рода Гиреев. Власть Гиреев была освящена их происхождением от Чингисхана, и, естественно, крымские ханы высоко чтили своего монгольского предка. Поскольку его почитали правители Крыма, то и подвластное им тюркское население восприняло культ Чингисхана, хотя их собственные предки в XIII веке стали жертвами монгольских завоевателей.


В этом труде (Западная Монголия и Урянхайский край) Грумм-Гржимайло описал монгольскую эпоху, которая сопровождалась не только колоссальными военными походами и политическими переворотами, но и дала выход многим культурным течениям, открывшим новые возможности для Востока и Запада.


«Чингисхан ...разрушил преграды темных веков. Он открыл человечеству новые пути. Европа пришла в соприкосновение с культурой Китая. При дворе его сына армянские князья и персидские вельможи общались с русскими великими князьями. Открытие путей сопровождалось обменом идей. У европейцев появилась прочная любознательность в отношении далекой Азии. Марко Поло отправляется туда вслед за Рубруком. Два столетия спустя отплыл на открытие морского пути... Васко да Гама. В сущности и Колумб отправился в путь на поиски не Америки, а земли Великого Могола».


Рене Груссе Р. В книге «Чингисхан: Покоритель вселенной» приводит - классическое жизнеописание видной исторической личности, созданное европейским ученым первой половины нашего века.


Академик Груссе, чьи интересы в истории простирались от Ближнего до Дальнего Востока, написал достаточно занятную и вместе с тем серьезную биографию Чингисхана, основателя великой Монгольской империи XIII века.


В качестве главного источника для своей монографии Груссе взял древнемонгольское историческое сочинение "Сокровенное сказание", повествующее в основном о жизни Чингисхана. Кроме того, Груссе привлек труды некоторых древних персидских и арабских историков. Он опирался и на исследования своих коллег, европейских историков-востоковедов прошлого и начала этого века.


Небольшая статья из журнала“Родина” посвящена Чингисхану и его последователям, которые преследовали цель - установить для всего Человечества эру идеального общемирового порядка и благоденствия, когда прекратятся взаимные войны и создадутся условия для мирного процветания человечества как в области духовной, так и материальной культуры. Жизнь одного человека оказалась слишком короткой для осуществления этой грандиозной задачи, но Чингисхан и его наследники едва не достигли этой цели, когда имели 4/5 мира в своем государстве - монголосфере


Генерал Иванин М. в книге «О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане» говорит о том, что для многих из нас признание Чингисхана человеком второго тысячелетия было неожиданным, парадоксальным и не совсем понятным, ведь массовый российский читатель получил представление о Чингисхане и монголах его эпохи, в первую очередь, из трилогии Василия Яна. В наше сознание глубоко врезалось: «...все гибло и обращалось в пустыню там, где проходили монголы».


«Современные востоковеды Запада не так отягощены, как советские монголисты недавнего прошлого, грузом односторонней и потому неверной ориентации на миротворческие усилия правителей монголов, - отмечает в своей книге «Прародина монголов» С.Ш. Чагдуров, доктор филологических наук, профессор Бурятского госуниверситета. - Приходится только сожалеть, что это наше великое историческое наследство, о котором сегодняшние ученые Запада говорят в таком исключительно позитивном, добром и правдивом ключе, все еще пользуется у нас в России «обратной», так сказать, популярностью, т.е. в большей мере негативной, связанной с его «варварской жестокостью».


Оказывается, что всегда существовала совершенно противоположная точка зрения на события той эпохи и иная оценка личности Чингисхана. Мы сознательно не обращаемся к монгольским источникам, но даже некоторые выводы ученых Запада выглядят для нас откровением.


Историку Хара-Даван принадлежит высказывание: «Он (Чингисхан) установил мир». Комментируя Хара-Давана, военный историк И. Рэнк в своей книге, вышедшей в Берлине в 1925 году, отметив, что данное суждение представляется парадоксальным, когда подумаешь о непрестанных войнах, которые вел Непреклонный император, продолжил: «... но по существу оно точно и глубоко верно. В этом смысле он действительно установил мир во Вселенной, мир, продолжавшийся около двух веков, ценою войн, которые в общей сложности не продолжались и двух десятилетий... Этот завоеватель мира был, прежде всего, его непреклонным возродителем».


Кычанов К.И. в произведении «Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир» раскрыл историю личности, и большое внимание автор уделил подробностям личной жизни Темуджина. История привязанностей, симпатий и антипатий главного героя составляет канву повествования.


Автор считал чрезвычайно важными те особенности характера Темуджина, которые позволили ему объединить вокруг себя преданных соратников и стать во главе монгольских племен. Кычанов находил у Темуджина природный дар магнетизма, который испытывал на себе каждый, имевший с ним дело. Более того, автор полагал, что Темуджин как государственный деятель обладал рядом важных моральных качеств, привлекательных для современников: "Его власть не только несла с собой порядок, но и отличалась умеренностью, своеобразной моралью и, я чуть было не написал, "человечностью", то есть обладала всеми теми свойствами, которые отсутствовали у его противников".


Калашников И. в книге «Жестокий век», красной нитью проводит мысль, что его главный противник, монгольский вождь Джамуха, которого Груссе удостоил звания "Анти-Цезаря", представлял собой иной тип личности. "Хронисты как один человек указывают на неустойчивость его натуры, склонность к интригам, коварство, а также на безмерное честолюбие, вдруг уступавшее место приступам самоуничижения и раскаяния", - писал Калашников о монгольском "Анти-Цезаре".


Калашников относился к Чингисхану с большой долей симпатии. Называя своего героя варваром, автор, однако, изобразил его скорее положительной фигурой: "Главными качествами завоевателя были ум и рассудительность. Он совершал или позволял совершать самые немыслимые зверства, но лишь потому, что в современной ему монгольской среде иного способа ведения войны не знали, как не представляли себе другого образа жизни, кроме кочевого, находя оседлые страны годными только для грабежей, разбоя и охоты на человека".


Кляшторский С.Г. как автор книги «Летопись трех тысячелетий» прекрасно разбирался в средневековой истории Востока, в частности Монголии, Китая и сопредельных стран. События жизни Чингисхана показаны во взаимосвязи с главнейшими вехами развития Центральной Азии и Китая.


Рашид ад-Дин утверждает, что в XI-XII вв. монголов как единой нации не было. "Белые татары" служили империи Кинь, охраняя Великую стену. За что их презирали "черные татары", кочевавшие в северных степях, подчинявшиеся не чужой власти, а своим, "природным", ханам. А еще севернее, на границе степи и тайги, жили "дикие татары", которые презирали черных татар за то, что они привязаны к своим стадам, подчинены старейшинам, ханам и обычаям родового строя. Те юноши, которые не выносили подчинения законам рода, уходили в горные леса, добывали пищу охотой, грабежом и погибали от рук своих родственников. Этих обреченных удальцов называли людьми длинной воли, идеалом их были верность дружбе и военная доблесть.


Трубецкой в «Наследие Чингисхана» говорит о том, что войны, которые вел Чингисхан, а их было четыре, были спровоцированы его противниками, а все его территориальные приобретения лежали в ареале окраин Великой стены.


Все грандиозные завоевания монголов были совершены не при грозном Тэмуджине, правившем в 1229-1241 гг., а при его преемнике Мунке-хане в 1251-1259 гг. А доброту, великодушие и терпимость Мунке особо отметил посланный из Европы Рубрук.


Как по мнению Джувейни, так и по мнению Макризи, Яса была талисманом, обеспечивающим победу на поле сражения. Как указывает А.Н. Поляк, монголы и тюрки приписывали Великой Ясе полумагическую власть.



Григорий Фарадж в своей книге «О законах, постановленных Чингисханом», говорит о том, что более ясным доказательством и определенным показанием может быть то, что, несмотря на существование стольких сильных и многолюдных недругов и стольких обильно снабженных и могучих врагов, - таких, что были богдыханами и хосроями времени, он в одиночку с малой дружиной и без припасов поднялся и сразил и покорил гордецов всего кругозора от востока до запада, а тех, что встретили его супротивностью и боем, тех, согласно ясе и приказам, кои он установил, он уничтожил полностью, с подданными, детьми, приспешниками, войсками, округами и городами.


Фарадж также рассматривает боговдохновенный разум Чингисхана как источник Ясы: "В то время как Всемогущий (Бог) выделил Чингисхана из числа его современников по разуму и интеллекту...он (Чингисхан), лишь опираясь на глубины своей души и без утомительного изучения (исторических) анналов, без согласования с (традициями) древних времен, изобрел все приемы (государственного управления)".


Введение

История монгольского народа начинается с Чингисхана.


Слияние многочисленных и непрочных групп кочевников... непрестанно между собою враждовавших, в единое военное и политическое целое, внезапно возникшее и оказавшееся способным подчинить себе всю Азию, было делом рук мощной личности Чингисхана.


Монгольская эпоха имела глубоко проникающее влияние на историю и культуру Азиатского материка
.[1]
Она не только сопровождалась гигантскими военными походами и политическими переворотами, но и дала выход многим культурным течениям, открывшим новые возможности для Востока и Запада. Но так как все созданные монголами и объединенные ими национальности распались
, в то время как на Востоке китайская культура, а на Западе ислам сохранили свои позиции, то значение, приходящееся в XIII и XIV веках на долю монголов, впало незаслуженно в забвение.


Чингис-хан указал цель своим подданным. Вместо гибельных усобиц мелких племен между собою он внушил объединенному им народу идею всемирного владычества. Его жизнь была неизменно посвящена этой одной цели. По проторенным им путям продолжали неуклонно следовать его сыновья и преемники. Дух великого Чингисхана продолжал жить в членах его многочисленной семьи, и именно он вдохнул в свое потомство способность... властвовать не только над их собственным степным царством, но и над завоеванными культурными странами азиатского Востока и Запада. Таким образом, Чингисхан, несомненно должен быть причислен к величайшим личностям Всемирной Истории
.[2]


Историей монголов и их гениальным вождем, вписавшим блестящие страницы во всемирную историю, до самого последнего времени интересовался только узкий круг ориенталистов. Несмотря на то, что в русской истории есть особый период - монгольский, ему не придавалось особого значения "казенными" историками, этот период относится к числу "пустых периодов" русской истории, несмотря на тот исторический факт, что из этого периода - как из "материнского лона" - вышла Московская Русь. Не существует также специального исторического труда на эту тему.


Только за самые последние годы ученые евразийского мировоззрения, изучая проблему русского самопознания, стали внимательно разбираться в разных восточных влияниях на русскую историю, культуру и быт, и им, отчасти, удалось разбить "предубеждения и предрассудки европеизма", с которыми трактовался этот вопрос до них, и, тем самым, заинтересовать широкий круг русской интеллигенции, чего не удавалось сделать нашим ориенталистам.


Политическая раздробленность, постоянные княжеские усобицы облегчили осуществление широкомасштабных планов монголо-татар, начатое вождем монгольских племен князем Темучином (Темуджином), получившим имя Чингисхана (великого хана) – владыки мира.


Монголы обрушились на Северный Китай, покорили Сибирь, вторглись в Хорезм, Северный Иран и другие земли и стали продвигаться к русским землям. Чингисхан показал себя не только умелым и жестоким полководцем, но и незаурядным правителем.[3]


Глава 1.
Объединение отдельных племен в один монгольский народи первые походы
Чингисхана

Провозглашение Темучина Чингисханом было делом представителей большей части монгольских племен, но не всех, так как другая часть народа с несколькими аристократическими семьями была с Джамухой; оставалось вне этого объединения и могущественное племя кераитов, подвластное Ван-хану, а также государство найманов и белых татар.


Таким образом, первая цель, которую поставил Чингисхан, - образовать Единую Монгольскую Державу - еще не была достигнута.[4]


Однако те племена, которые уже признали его власть, представляли в общей сложности, по числу душ, такую крупную величину и занимали такие обширные земли, что являлось необходимым - еще ранее достижения указанной цели и попутно с ее преследованием - озаботиться возможным сплочением подвластных племен в одно целое.


Для этого, прежде всего следовало наладить постоянную сеть сообщений, а необходимость защиты центральной власти от неблагоприятных случайностей, всегда возможных в той обстановке, в которой возникала монгольская держава, требовала прочной организации ставки верховного правителя государства и надежных мер для ее охраны. В осуществлении этих мероприятий и других, относящихся к разряду административных, Чингисхан с самого начала проявил огромный организационный талант.


Его ставка стала истинным центром зарождающейся великодержавности. Для связи, для передачи его приказов в народ он организовал отряд верховых, по нашей терминологии ординарцев или курьеров, которые "как стрелы" разлетались во все подвластные земли. В степном государстве, при отсутствии современных понятий о почте, телеграфе и железных дорогах, организация таких конных курьеров являлась чрезвычайно разумным нововведением, еще нигде до Чингисхана не практиковавшимся, по крайней мере, в таком крупном масштабе; позднее эта организация была введена во всей Монгольской державе, получив дальнейшее развитие в виде учреждения сети "ямов" - ямских станций, являвшихся, с одной стороны, этапами для передачи и дальнейшего препровождения почты, а с другой - подставами для должностных лиц и курьеров, которым были доверены особо важные письменные или словесные распоряжения и сношения. Когда монархия Чингисхана получила характер Мировой Империи, распространившись и на Россию и Китай, сеть ее линий сообщений обратилась в огромное государственное учреждение, обслуживавшее не только правительственные, но и частные потребности в сношениях, что открыло доступ в сердце Монголии путешественникам даже из далекой Европы: Плано Карпини, Рубруку и Марко Поло. Чингисхан хотел доставить торговле такие удобства и такую безопасность, чтобы можно было, как он выражался, во всей его империи носить золото на голове, как обыкновенные сосуды, не подвергаясь ни грабежу, ни притеснениям.


В то время как Чингисхан деятельно работал таким образом по сплочению своего молодого государства, враги его не дремали. Джамуха сумел приобрести среди подвластных ему вождей племен такое значение, что они, собравшись однажды на берегу реки Аргуни, провозгласили его "Гурханом", что значит "Всенародный хан"; это было прямым вызовом Чингис-хану, тем более что в этом провозглашении сыграла роль враждебная ему коалиция, в которой участвовали его собственные дяди (со стороны матери), вождь суровых меркитов Тохта-беги, а также сын престарелого Ван-хана, пытавшийся вести свою собственную, отличную от отцовской, политику.


Чингисхан со свойственной ему осторожностью обеспечил себя поддержкой со стороны своего союзника Ван-хана; после этого он выступил в поход и в 1202 г. нанес своему бывшему названому брату и его союзникам, меркитам решительное поражение
. Джамуха бежал; подвластные ему роды подчинились победителю.[5]


§ 1.1. Первые походы Чингисхана

В 1205, 1207 и 1210 монгольские силы вторгались в тангутское государство Западное Ся (Си Ся), но решающего успеха не имели, дело закончилось заключением мирного договора, обязавшего тангутов уплачивать дань монголам.[6]
В 1207 посланный Чингисханом отряд под командованимем его сына Джучи совершил поход к северу от р.Селенга и в долину Енисея, покорив лесные племена ойратов, урсутов, тубасов и др. Зимой 1208 монгольские войска перешли Алтайские горы, преследуя бежавших на запад найманов и подчинив уйгуров. К 1211 к новой державе присоединились енисейские кыргызы и карлуки.


В 1211 монгольские силы во главе с самим ханом вторглись в северный Китай, начав войну с чжурчжэньским государством Цзинь, ослабленным политическими распрями, восстаниями и противостоянием с южнокитайской династией Сун. Армия Чингисхана нанесла удар на восток, а отряды его сыновей действовали в современной провинции Шаньси. Против властей империи Цзинь восстали покоренные ею китайцы и кидани, которые захватили Ляодун и оказали помощь монголам. Война приняла упорный характер и велась с исключительной жестокостью. Только в 1215 монголам удалось захватить, разграбить и сжечь чжурчжэньскую столицу Чжунду (Пекин). Чингисхан с огромной добычей вернулся в Монголию. Монгольские силы в северном Китае возглавил полководец Мухули, командовавший 23-тысячными отрядами монголов и многочисленными отрядами, набранными из киданей и местных жителей-китайцев. Война с чжурчжэнями продолжалась до 1234 со страшными опустошениями; многие города и деревни были разрушены, а население угнано в рабство. К 1235 последние остатки государства Цзинь прекратили свое существование, и весь северный Китай оказался в руках монголов.


В 1218–1219 монгольские войска вторглись в Корею, преследуя отряд киданей, но были разбиты. В последующие годы монголы неоднократно направляли посольства к корейскому двору, добившись уплаты значительной по размерам дани и одновременно готовясь к мощному вторжению. Оно произошло в 1231, уже после смерти Чингисхана. [7]


Покорение северного Китая существенно усилило монгольскую державу и ее армию. По приказу Чингисхана в Монголию были вывезены ремесленники и специалисты, наладившие производство камнеметных и стенобитных орудий, выбрасывавших сосуды с порохом или горючей жидкостью. Это позволило монгольским отрядам в будущем успешно осаждать и брать штурмом города и сильные крепости.


Вернувшись из китайского похода, Чингисхан продолжил укрепление своего государства. В 1214–1215 он жестоко подавил восстания мэркитов, туметов и других племен и начал готовиться к походу на запад.


§ 1.2. Поход против племени Солонгов

В 1192 г. Чингис-хан пошел против племени солонгов (корейцев), где он пробыл три года; за это время не унимались покоренные и удерживаемые в повиновении властной рукой племена.[8]
По возвращении из этого похода Чингисхан с его братьями однажды был приглашен князем Бюрке-Чилгиром, знакомого нам племени тайджиут, на пир. Этот князь предварительно на почетном месте, где должен был сесть Чингисхан с братьями, вырыл волчью яму и накрыл коврами. Предупрежденный своей матерью, Чингисхан дал следующие предварительные распоряжения: "Хасар - лук наготове! Бельгутей, ты останешься снаружи кибитки! Ты, Хаджикин, следи за конями! Ты, Ютсекен, будешь со мною! Вы, девять орлеков, войдите со мной! А вы, триста телохранителей, расположитесь кругом!"[9]


Чингисхан заканчивал свои ближайшие завоевания на западе и юге: в 1195 г. покорено племя сартагол (сарты), 1196 год приносит покорение Тибета; затем покоряются три провинции Кара-Тибета. Тогда Чингисхан устроил великие торжества, вернувшись из одного похода, учредил производство и раздачу наград своим военачальникам, раздавая народу сокровища. Чингисхан, как повествует Санан-Сэчэн, заявил тогда народу:


"Согласно повелению высшего царя, Тэнгри Хурмузда, отца моего, я подчинил 12 земных царств, я привел в покорность безграничное своеволие мелких князей, огромное количество людей, которые скитались в нужде и угнетении, я их собрал и соединил в одно, и так я выполнил большую часть того, что я должен был сделать. Теперь я хочу дать покой моему телу и душе".


Знаменитый Марко Поло отзывается так о Чингис-хане этого периода его жизни: "Завоевывая какую-либо область, он не обижал населения, не нарушал его прав собственности, а только сажал среди них нескольких своих людей, уходя с остальными на дальнейшие завоевания. И когда люди покоренной страны убеждались, что он надежно защищает их от всех соседей и что они не терпят никакого зла под его властью, а также когда они видели его благородство как государя, они тогда становились преданными ему телом и душой и из бывших врагов становились его преданными слугами. Создав себе, таким образом, огромную массу верных людей - массу, которая, казалось, могла бы покрыть все лицо земли, он стал думать о всемирном завоевании"[10]


§ 1.3. Поход против найманов

Предлог для открытия похода против найманов доставил ему сам государь найманский Таян-хан, который, обеспокоенный растущим могуществом властелина монголов, надумал весной 1204 г. заключить с государем племени онгутов, живших близ Великой китайской стены, Ала-Кушем наступательный союз против Чингисхана. По словам персидской летописи, приглашение к вступлению в союз было изложено в следующем послании: "Говорят, что в этих пределах явился новый царь по имени Чингисхан. Мы знаем только точно, что на небе есть двое: солнце и луна, но каким образом будут два государя царствовать на этой земле? Будь ты правою рукою моею и помоги мне войском, чтобы мы могли взять его колчан, т.е. степень, ханство"
.[11]


Покончив с найманами, Чингисхан послал отряды на север и на запад для покорения мелких племен. В 1205 г. Чингисхан отправил на запад с войском Субутая. Кроме покорения мелких племен он должен поймать бежавших детей Тохты. Чингисхан напутствует его: "Они, потерпев поражение в битве с нами, вырвались у нас, как дикая лошадь с укрюками на шее или как подстреленные олени. Коли они на крыльях улетят на небо, ты будь соколом и поймай их. Коли они, как мыши, зароются в землю, ты будь железной лопаткой и откопай их. Коли они, как рыбы, скроются в море, ты будь сетью и вытащи их"
.[12]
Из этого видна железная воля Чингисхана в достижении цели. Мало разбить неприятеля - плоды победы у Чингисхана выражаются или в полном покорении, или в уничтожении неприятеля. Разбитый, но бежавший неприятель считается еще не побежденным, поэтому мы видим, как всегда упорно преследовал в своей жизни Чингисхан бежавших. Эту тактику наследовали и ученики его военной школы.


Джамухе не к кому было больше бежать, почему этот народный вождь, всеми покинутый, стал атаманом шайки разбойников, но был выдан Чингисхану своими же людьми. Верный себе Чингис-хан казнил предателей, а бывшего друга, как изложено в монгольском "Сказании", хотел было помиловать, но тот сам испросил себе, как милости, казни: "Пусть Темучин позволит ему умереть без пролития крови..." Желание его было исполнено, после чего Темучин устроил своему сопернику торжественные похороны".


После покорения западных племен Чингисхан является бесспорным властелином всей страны от Алтая до Китайской стены. Объединение всех заключавшихся в ней земель в одно государство, несомненно, означало намерение восстановить Древнюю монголо-тюркскую Империю XI века. Объединение отдельных независимых доселе монгольских племен в один народ и организация их в одно государство было первой и ближайшей задачей Чингисхана; проведение же задачи в жизнь не обошлось без больших трений. Надо заметить, что до сего времени в степи у отдельных вассалов было принято уходить со своим племенем к другому суверену или же становиться самостоятельным. Это многократно проделал Джамуха, по этому же обычаю ушли от 13-летнего Темучина подвластные покойному его отцу племена во главе с тайджиутами. Подобно этому однажды отделился и ушел с одним военачальником и "со своими людьми" Хасар, брат Чингисхана. Его заставило отделиться все более и более растущее "самовластие" и авторитет Чингисхана; его стройная организация, основанная на строгой соподчиненности как по администрации, так и по военной части, полнота его власти, чувствующаяся везде и всюду, - все это стушевывало, обезличивало такую сильную, своенравную натуру, каким был Хасар.


Глава 2.
Поход на Китай
§ 2.1. Объект операций - Тангутское государство

По выполнении задачи объединения в одно Государство монгольских народностей, населяющих плоскогорье Центральной Азии, взоры Чингисхана, естественно, обратились на Восток, к богатому, культурному, населенному не воинственным народом Китаю, всегда представлявшему в глазах кочевников лакомый кусок. Земли собственно Китая делились на два государства - Северное Цзинь и Южное Сун, оба китайской национальности и китайской культуры, но второе с национальной же династией во главе, между тем как первым правила чужеземная династия завоевателей - чжурчженей. Первым объектом действий Чингисхана, естественно, являлся ближайший сосед - Цзиньская держава, с которой у него как наследника монгольских ханов XI и XII столетий были свои давнишние счеты.[13]


Главным объектом второстепенных операций является Тангутское государство, занимавшее обширные земли в верхнем и частью среднем течении Желтой реки, успевшее приобщиться к китайской культуре, а потому разбогатевшее и достаточно прочно организованное. В 1207 г. на него производится первый набег; когда оказывается, что этого мало для его полного обезвреживания, против него предпринимается поход в более крупном масштабе.


Этот поход, законченный в 1209 г., дает Чингисхану полную победу и огромную добычу. Он же служит для монгольских войск хорошей школой перед предстоящим походом на Китай, так как тангутские войска были частью обучены китайскому строю. Обязав Тангутского владетеля выплачивать ежегодную дань и ослабив его настолько, что в течение ближайших лет можно было не опасаться каких-либо серьезных враждебных действий, Чингисхан может, наконец, приступить к осуществлению своей заветной мечты на востоке, так как к тому же времени достигнута безопасность и на западной и северной границах Империи. Произошло это следующим образом: главной угрозой с запада и с севера являлся Кучлук, сын Таян-хана найманского, после гибели своего отца спасшийся бегством к соседним племенам.


Этот типичный кочевой искатель приключений собрал около себя разноплеменные банды, главное ядро коих составляли заклятые враги монголов - меркиты, суровое и воинственное племя, которое кочевало с широким размахом, нередко вступая в конфликты с соседними племенами, в земли коих оно вторгалось, а также нанимаясь на службу к тому или другому из кочевых вождей, под предводительством которого можно было рассчитывать поживиться грабежом.


Собравшиеся около Кучлука старые приверженцы из найманов и вновь примкнувшие к нему банды могли представлять угрозу для спокойствия во вновь присоединенных к Монгольской державе западных областях, почему Чингисхан в 1208 г. отправил войско под начальством своих лучших воевод Джэбэ и Субутая с задачей уничтожить Кучлука.


В этом походе большую помощь монголам оказало племя ойратов, через земли которых пролегал путь монгольского войска. Вождь ойратов Хотуга-беги еще в 1207 г. изъявил свою покорность Чингисхану и в знак почета и подчинения послал ему в дар белого кречета. В настоящем походе ойраты служили проводниками для войск Джэбэ и Субутая, которые они провели незаметно для противника к его расположению.


В происшедшем бою, окончившемся полной победой монголов, вождь меркитов Тохта-беги был убит, но главному врагу, Кучлуку, опять удалось избежать смерти в бою или плена; он нашел убежище у престарелого Гур-хана кара-китайского, владевшего землей, ныне носящей название Восточного, или Китайского, Туркестана.[14]


§ 2.2. Великая Китайская стена

Весною 1211 г. монгольская рать выступает в поход со своего сборного пункта у реки Керулена; до Великой Китайской стены ей предстояло пройти путь длиною около 750 верст, на значительной части своего протяжения пролегающий через восточную часть пустыни Гоби, которая, впрочем, в это время года не лишена воды и подножного корма. Для продовольствия за армией гнались многочисленные стада.


Цзиньская армия обладала кроме устаревших боевых колесниц запряжкой в 20 лошадей, серьезными, по тогдашним понятиям, военными орудиями: камнеметами; большими самострелами, для натяжения тетив каждого из которых требовалась сила в 10 человек; катапультами, которые для приведения в действие требовали каждая работы 200 человек; кроме всего этого цзиньцы пользовались и порохом для военных целей, например для устройства фугасов, воспламеняемых посредством привода, для снаряжения чугунных гранат, которые бросались в неприятеля катапультами для метания ракет, и т.п.[15]


Гарольд Лэм в положении Чингисхана в китайском походе усматривает сходство с положением Ганнибала в Италии.


Такую аналогию можно действительно видеть в том, что обоим полководцам приходилось действовать вдали источников своего пополнения, в богатой ресурсами неприятельской стране, против превосходных сил, которые могли быстро пополнять свои потери и были предводимы мастерами своего дела, так как военное искусство цзиньцев стояло,

как и в Риме в эпоху Пунических войн, на большой высоте.


Равным образом, подобно Ганнибалу, привлекавшему в Италии на свою сторону все элементы, еще слабо спаянные с римлянами или недовольные их владычеством, Чингисхан мог извлечь выгоду из имевшейся в войсках противника национальной розни, так как китайцы, составлявшие наиболее многочисленный, но подчиненный контингент в цзиньской армии, частью с неудовольствием сносили главенство над собой чуждых им по крови чжурчженей, и одинаково враждебно к последним относились состоявшие в армии кидани, потомки народа, властвовавшего над Северным Китаем перед цзиньцами, т.е. теми же чжурчженями.


В следующем, 1212 году он снова подступает главными силами к Средней столице, справедливо глядя на нее как на приманку для привлечения к ней в целях выручки полевых армий неприятеля, которые он и рассчитывал бить по частям.[16]
Расчет этот оправдался, и цзиньскис армии понесли от Чингисхана новые поражения в поле. Через несколько месяцев в его руках оказались почти все земли, лежащие к северу от нижнего течения Желтой реки. Но Чжунду и с десяток наиболее крепких городов продолжали держаться, так как монголы все еще не были подготовлены к действиям осадной войны.


Не столь сильно укрепленные города брались ими либо открытой силой, либо путем различных хитростей, например притворным бегством из-под крепости с оставлением на месте части обоза с имуществом, для того чтобы перспективой добычи выманить гарнизон в поле и повлиять на ослабление мер охранения; если эта хитрость удавалась, город или лишенный защиты крепостных стен гарнизон подвергались внезапному нападению. Таким способом Джэбэ овладел городом Ляояном в тылу цзиньской армии, действовавшей против ляодунского князя. Иные города принуждались к сдаче угрозами и террором.


§ 2.3. Жестокий образ ведения войны

Весною 1214 г. три монгольские армии снова вторгаются в цзиньские пределы. На этот раз они действуют по новой системе, выработанной на основании опыта предыдущих кампаний. При подходе к укрепленным городам монголы сгоняют народ из окрестностей и затем идут на штурм, гоня густые массы населения перед собой на крепостные валы. В большинстве подобных случаев цзиньцы штурма не принимали и сдавали город. Терроризованные таким жестоким образом ведения войны и видя, кроме того, что они имеют дело не с нестройными кочевыми полчищами, а с регулярной армией, определенно идущей на полное покорение страны для возведения на ее престол своего вождя, многие цзиньские военачальники, и не только из киданей, но и из чжурчженей, стали сдаваться монголам вместе со своими отрядами. Чингис-хан, как дальновидный политик, принимал их подчинение и услуги, используя их пока для содержания гарнизонов во взятых городах.


В течение кампании 1214 г. армии Чингисхана пришлось встретиться с новым страшным врагом - моровой язвой, которая стала косить ее ряды. Обессилел также от неимоверных трудов и конский состав. Но монголы уже успели внушить вражескому командованию такое к себе почтение, что в его среде не нашлось вождя, который решился бы атаковать ослабевшую монгольскую армию, стоявшую лагерем под Чжунду.[17]


Император предложил Чингисхану перемирие на условии уплаты ему богатого выкупа и отдачи ему в жены принцессы императорского дома. На это последовало согласие, и по выполнении условий перемирия монгольская рать, нагруженная несметными богатствами, потянулась в родные края.


Одной из причин проявленного в данном случае миролюбия Чингисхана было полученное им сведение, что непримиримый враг его, Кучлук-хан, завладел Кара-китайской империей, в которой он нашел приют после своего бегства в 1208 г. В этом обстоятельстве Чингис-хан с полным основанием усмотрел угрозу для безопасности своей империи со стороны ее юго-западной границы.[18]


В китайском походе опять проявились в полном блеске военный и политический гений Чингисхана и незаурядные дарования большинства орхонов; дарования, выражавшиеся особенно в их умении всегда выгодно использовать складывающуюся бесконечно разнообразную обстановку. Отдельные операции в эту войну не были простыми набегами без плана и системы, а являлись глубоко продуманными предприятиями, успех которых зиждился на рациональных стратегических и тактических методах в связи, конечно, с боевым опытом командного состава и воинственным духом массы монгольского войска.


"Итак, - говорит генерал М. И. Иванин, - ни многолюдность, ни китайские стены, ни отчаянная оборона крепостей, ни крутые горы - ничто не спасло империи цзиней
от меча монголов. Цзиньцы не потеряли еще воинственности и упорно отстаивали свою независимость более 20 лет
. Но Чингисхан... отогнав императорские табуны и потом заграбив весь скот и лошадей по северную сторону реки Хуанхэ (Желтой), лишил цзиньцев возможности иметь многочисленную конницу и, употребляя постоянно систему набегов, нападал на них когда хотел, даже и с малыми частями конницы разорял их землю и лишал способов восстановить равновесие сил. Цзиньцы должны были ограничиться обороною городов и крепостей; но монголы, продолжая стеснять, опустошать, тревожить эту империю, наконец взяли почти все крепости, частью руками китайцев, частью голодом. Это показывает, какую выгоду имела в то время степная конница, хорошо устроенная, перед пехотой, и какую пользу можно было извлекать искусным употреблением ее.


Но к этому надобно присовокупить, что Чингис-хан умел подготовлять войну, разделять неприятеля, привлекать союзников и делать из них могущественное пособие для облегчения успехов своему оружию, например, подготовленным союзом с онгутами
он облегчил первые военные действия против цзиньцев, потом, дав пособие киданям (ляодунский князь) разъединил силы неприятеля и отрезал его от севера, набирал из киданей и природных китайцев войска, отвлекал от цзиньцев собственных их подданных, потом получил пособие (войсками) из Тангута и, наконец, дал совет своим преемникам воспользоваться союзом с империей дома Сун - словом, умел действовать так же искусно политикой, как и оружием"
.[19]


Глава 3.
Поход в среднюю Азию
§ 3.1. Сильный враг - Кучлук-хан

Вернувшись из Китая, Чингис-хан должен был обратить внимание на ближайший к нему запад, где у него оставался еще сильный враг - Кучлук-хан, который коварством успел завладеть Кара-китайской державой. Не были еще покорены некоторые народы к западу от Алтая до реки Урала. Как бы ни сложились дальнейшие отношения с могущественным государем мусульманской Средней Азии, султаном Мухаммедом, называемым также "Хорезмшахом", который владел Туркестаном, Афганистаном и Персией, во всяком случае должны были быть предварительно ликвидированы ближайшие враги, которые могли быть опасны для мирных сношений с мусульманской державой, а в случае войны - усилить собою врагов Монгольской монархии.


Эту задачу он возлагает на своих лучших полководцев Субутая и Джэбэ, которые легко с нею справляются. Первый в 1216 г. быстро покоряет земли между Алтаем и Уралом, причем племя меркитов, непримиримых врагов Чингис-хана, истребляется до последнего человека
; второй уничтожает империю узурпатора Кучлука, искусно использовав неудовольствие против него его мусульманских подданных, преследуемых им за религиозные убеждения. Объявив полную веротерпимость, Джэбэ-нойон привлекает к монголам симпатии их, а также части чинов войска, обеспечивая себе таким путем военные успехи. Разбитый наголову и преследуемый по пятам монголами, Кучлук лишается царства и бесславно гибнет в дебрях Гиндукуша. Кара-китайская держава, охватывающая Восточный Туркестан со столицей Кашгаром и часть Семиречья с некоторыми прилегающими землями присоединяется к Империи Чингис-хана, которая, таким образом, приходит в непосредственное соприкосновение с обширными владениями Хорезмшаха.[20]


Война стала неизбежной. Чингисхан готовился к ней с особой тщательностью, так как вполне считался с военным могуществом своего нового противника, одна полевая армия которого - правда, менее дисциплинированная и не столь прочно спаянная, как монгольская, - была составлена преимущественно из контингентов воинственных турецких (тюркских) народов, обладала отличным вооружением и насчитывала в своих рядах 400 000, большею частью конных воинов. Кроме всевозможных военных машин в армии имелись и боевые слоны, род оружия, с которым монголам не приходилось иметь дела в предыдущих войнах. Помимо таких внушительных полевых сил империя Хорезмшаха славилась крепостью своих городов и искусством своих инженеров, а доступ извне к ее жизненным центрам был прикрыт труднопроходимыми естественными преградами - горными хребтами и безводными пустынями. С другой стороны, внутренняя спайка этого государства, только недавно расширившегося завоеваниями, разноплеменного по составу населения и подтачиваемого непримиримой враждой между приверженцами различных мусульманских вероучений (сунниты, шииты и множество фанатичных сект), далеко не была крепкой.


Для грандиозного предприятия покорения Средней Азии Чингис-хан к весне 1219 г. собирает в верховьях Иртыша конную армию численностью 230 000 человек. Хотя после покорения северных областей Цзиньской империи население Монгольской державы значительно возросло, повелитель ее не считает целесообразным увеличивать свою кочевую армию ненадежными в политическом отношении, маловоинственными и непривычными к естественным условиям западного театра войны элементами оседлого населения вновь завоеванных земель. Великий Полководец слишком хорошо знает, что качество важнее количества. Поэтому китайцы (кидани, чжурчжени) входят в его армию лишь в небольшой пропорции, составляя ее технические войска, соединенные в особый корпус, общей численностью около 30 000 человек, из коих китайцев и прочих чужеземцев собственно только 10 000, а остальные из вполне надежных элементов.[21]


Совершенный ими в последующий, менее чем двухлетний, срок набег или рейд принадлежит к числу замечательнейших военных предприятий этого рода. Не имея, разумеется, никаких карт тех стран, по которым им предстояло пройти, монгольские вожди через Тебриз, который изъявляет им покорность, и Диарбекр снова проникают в Закавказье, где выдерживают упорную борьбу с грузинами; в последней решительной битве с ними одерживают победу благодаря применению одного из своих обычных тактических приемов. В данном случае прием этот состоял в том, что Джэбэ с 5 тысячами человек засел в засаде, а Субутай с остальными силами, обратившись в притворное бегство, наводит неприятеля на эту засаду, которая его внезапно атакует одновременно с перешедшим в наступление Субутаем. В этом бою грузин было перебито до 30000 человек.


После победы над грузинами монгольский отряд углубляется в дебри Кавказского хребта, где среди непрестанных боев с горцами прокладывает себе путь через Дербентский проход и наконец выходит на равнины Северного Кавказа.[22]


§ 3.2. Большой курултай

В том же году состоялся на берегах Сырдарьи созванный Монгольским Самодержцем большой курултай из вельмож и сановников империи. На этом торжественном и многолюдном собрании правящего отбора лучших "второго психологического типа" людей Чингис-хан восседал на Мухаммедовом золотом троне, доставленном из Самарканда. На курултай прибыл и Субутай, возвратившийся из южнорусских степей со своим отрядом. Летописец рассказывает, что Чингис-хан был так заинтересован его докладом о совершенном набеге, что выслушивал его ежедневно в течение нескольких часов, решив тогда же завещать своим наследникам задачу покорения Европы. Отныне Чингис-хан чувствовал себя повелителем "5 цветов народов, говорящих на 720 разных языках, населяющих мир (Замба тюбе)"
.


В свою столицу Каракорум
Чингис-хан прибыл только в 1225 г. Он был на вершине своей славы. Когда-то бедный и всеми покинутый Темучин стоял теперь во главе организованной и огромной империи, ему беспрекословно повиновалось верное и прославленное победами войско, он имел сподвижников - талантливых полководцев, которые не были раболепными царедворцами и не боялись говорить ему правду в глаза. Завоевание мусульманской Азии открыло новые пути между Востоком и Западом; ядро Монгольской империи лежало в узле этих путей. Линии летучей почты, созданные военными потребностями, обращались в пути культурных сношений между нациями в мирное время.


§ 3.3. Достижение полководческого гения Чингисхана

Не подлежит сомнению, что такие гигантские результаты были достижением полководческого гения Чингисхана. Его действия в первый период Среднеазиатской войны не требуют комментариев; не надо быть специалистом, чтобы дать им надлежащую оценку с точки зрения теории военного искусства. Менее понятными представляются операции монгольских войск во второй период войны: подчас кажется, что верховный вождь их грешил слишком большим разбросом своих сил. Но если хорошо вдуматься в стратегическую обстановку этого периода, то окажется, что и в данном случае деятельность Чингисхана, как строго соответствовавшая этой обстановке, должна быть признана безукоризненной.


Дело в том, что регулярные силы противника уничтожены, но он занят формированием новых, которые собираются в нескольких пунктах
.[23]
Эти очаги необходимо ликвидировать flagrante delicto; отсюда вытекает необходимость действий не сосредоточенными силами, а отдельными отрядами. В то же время надо лишить неприятеля опорных точек для развития его вооруженных сил: это положение имеет следствием многочисленные осады крепких городов. Наконец, важно не дать вражеской силе собраться около главы государства, почему в погоню за бежавшим султаном направляются двое из наиболее талантливых и наиболее энергичных вождей, которые хотя и не настигают венценосного беглеца, но своей погоней доводят его до естественной гибели.


В многочисленных осадах, которые ведут монгольские войска, они могли бы быстро растратить свою драгоценную живую силу, источники пополнения которой находятся в расстоянии нескольких тысяч верст от театра войны, если бы их полководец не дошел до гениальной (хотя и жестокой) идеи брать крепости руками побежденных.


Все это с очевидностью указывает на несравненный военный гений Чингисхана.


Глава 4.
Военные действия Чингиса в Туркестане, Афганистане и Персии

Осенью 1219 года Чингисхан подошел к Отрару и осадил его; так началась эта знаменитая война. Оставив несколько корпусов для осады, Чингис двинул часть своих сил под командой Джучи вниз по Сыр-Дарье, а небольшой отряд - вверх. Сам же Чингисхан вместе с младшим сыном Тулуем пошел на Бухару. В Отраре, еще до нападения на город, на сторону Чингиса перешел важный сановник, который и доставил монгольскому императору самые точные сведения о положении дел в государстве хорезмшаха.


В начале 1220 года Чингисхан подошел к Бухаре и осадил этот город.[24]
Гарнизон очень скоро решил покинуть город и пробиться через ряды осаждающих; но это удалось сделать очень немногим; только небольшой отряд, засевший в цитадели, продолжал сопротивляться. Через двенадцать дней цитадель была взята, а все защитники перебиты. Чингисхан потребовал после сдачи Бухары списки богатых купцов, сановников и старейшин, и на основании этих списков производил поборы; наконец, все жители должны были покинуть город только в одной одежде. Оставленный город был отдан Чингисом на разграбление своим воинам; во время этих грабежей город сгорел.


Из Бухары Чингисхан с главными силами двинулся к Самарканду, ведя за собой толпы пленников, которых монголы употребляли для осадных работ. В это же время к Чингису подошли корпуса, оставленные им для осады Отрара. После продолжительной осады и отчаянного сопротивления защитников цитадели Отрар был взят, причем был захвачен и главный виновник избиения посланцев Чингиса. Его привели к монгольскому императору, и тот удовлетворил свою жажду мести, предав наместника жестокой казни.


После неудачной вылазки, на пятый день, гарнизон и местные жители решили сдаться Чингисхану. Вступив в город, монголы разрушили укрепления, вывели жителей вон и подвергли разграблению их имущество; на этот раз пощадили только мусульманское духовенство и тех лиц, какие находились под его покровительством. Взяв штурмом цитадель, Чингис жестоко расправился со сдавшимся ему гарнизоном города, состоявшим из турецких (тюркских) воинов хорезмшаха, все они вместе со своим предводителем были перебиты. Так Чингис хотел устрашить турецких защитников хорезмшаха и отбить у них охоту к сопротивлению монголам.


Находясь под Самаркандом, Чингис получил извещение о том, что его отряды, посланные им вверх и вниз по Аму-Дарье, действовали также успешно. Тогда он отправил снова несколько отрядов для завоевания разных городов, а для преследования хорезмшаха двинул три тьмы (корпуса) под командой Джебе-нояна, Субеедей-багатура и Тогучар-багатура. Эти полководцы получили задание переправиться через Аму-Дарью и, не трогая городов и мирных жителей, преследовать без устали хорезмшаха Мухаммеда. Чингисхан знал, что его враг бежит в глубь своих владений для того, чтобы собрать значительные силы и организовать сопротивление. Но хорезмшах не сумел организовать никакого сопротивления; ему удалось, правда, ускользнуть от неустанно преследующих его отрядов Джебе и Субеедея и достигнуть одного островка на Каспийском море, где он вскоре и умер. Монгольские же полководцы, Джебе и Субеедей, совершили после этого свой поистине изумительный поход через Кавказ, проникли в южнорусские степи, где разбили русских князей при Калке, и через кипчакские степи вернулись к Чингисхану.


Лето 1220 года Чингисхан провел в окрестностях Несефа, где впоследствии возник город Карши. Это были места очень удобные для летовок кочевников. Чингис и воспользовался ими, чтобы поправить своих коней и дать возможность отдохнуть своим ратникам.[25]


Осенью Чингисхан подошел к Тармизу, который и был взят им после серьезного сопротивления штурмом. Во время кратковременной осады этого города Чингису большую службу сослужили катапульты (метательные сооружения), которые заставили замолчать орудия неприятеля и дали ему возможность продвинуть к стенам штурмующие колонны. Катапульты эти были построены для Чингисхана мусульманскими инженерами.


Зиму 1220-1221 годов Чингисхан провел на удобных для зимовок берегах Аму-Дарьи, отправив поздней осенью сильный отряд под командой трех царевичей и Богурчи-нояна против Хорезма и его столицы Гурганджа, которые находились тогда в цветущем состоянии и могли бы оказаться опасными для разрозненных корпусов армии Чингисхана. В Хорезме правила энергичная мать хорезмшаха, Турканкатун. Но на этот раз она предпочла бежать и была захвачена монголами уже в Персии; впоследствии эта властная и жестокая женщина была увезена Чингисханом в Монголию, где прожила еще довольно долго, пережив великого «Завоевателя мира». После продолжительной осады Гургандж был взят монголами.


Между тем сын хорезмшаха Мухаммеда, Джелаль-ад-дин, которому удалось ускользнуть от монгольских отрядов, нанеся даже одному из них поражение, прибыл в Газну, в Афганистан, и здесь стал организовывать силы для нападения на Чингисхана.


Это был очень храбрый и энергичный человек, который не хотел подражать своему отцу и решился броситься в борьбу с Чингисханом, не особенно задумываясь о качествах монгольского войска и его вождя, и о своих собственных силах, которые были далеко не надежны; но на это решение его толкала и личная храбрость, может быть, чувство долга и, главным образом, темперамент авантюриста.


Против Джелаль-ад-дина Чингисхан отправил Шиги-Кутуку-нояна. Монгольский полководец потерпел поражение от Джелаль-ад-дина при Первоне. Шиги-Кутуку должен был с остатками своего отряда вернуться к Чингисхану. Битва эта была единственной крупной неудачей монголов за всю войну. Чингисхан и в данном случае обнаружил величие духа и с полным спокойствием принял известие о поражении своего отряда. «Шиги-Кутуку, - заметил он, - привык всегда быть победителем и еще никогда не испытал жестокости судьбы; теперь, когда он испытал эту жестокость, он будет осторожнее». Чингис, который сам не раз испытал эту «жестокость судьбы», любил напоминать своим полководцам о превратности счастья, особенно ценя в людях качество, которым сам обладал в полной мере: осторожность.[26]


Выяснив степень поражения Шиги-Кутуку, Чингисхан стал принимать меры для того, чтобы исправить последствия этой неудачи. Джелаль-ад-дин же воспользовался своей победой только для того, чтобы варварски замучить пленных монголов; он не сумел даже прекратить ссор в среде своих военачальников и не дать разгореться национальным страстям в своем разноплеменном войске, лишний раз показывая, что он был смелым авантюристом, а не настоящим полководцем. Джелаль-ад-дин продолжал отступать, и Чингису пришлось преследовать его до самого Инда, на берегах которого и произошла решительная битва осенью 1221 года.[27]
Джелаль-ад-дин не успел переправиться на другой берег, не успел переправить свое семейство и свое достояние. В прошедшей битве, в которой монгольскими войсками Чингисхан руководил лично, Джелаль-ад-дин потерпел полное поражение, не помогла ему и личная храбрость, и мужество окружавших его. Мусульманские войска были быстро смяты ударом корпуса багатуров, которых Чингисхан искусно ввел в бой в самый нужный момент. Окруженный с трех сторон линиями монгольской кавалерии, Джелаль-ад-дин, кинулся с конем в Инд и переправился на другой берег. Говорят, Чингисхан не оставил без внимания смелого поступка своего врага и сказал сыновьям, что они должны брать пример с этого мусульманского храбреца.


Битва при Инде была единственной за всю войну, когда мусульмане решились в открытом поле сопротивляться самому Чингисхану, и в памяти монголов Джелаль-ад-дин сделался главным врагом Чингиса. О хорезмшахе Мухаммеде, игравшем такую жалкую роль, они позабыли.


Так как царевич Тулуй блистательно выполнил возложенную на него задачу, покорив в краткий срок три больших города Хорасана: Мерв, Нишапур и Герат, то Чингисхан решил двинуться назад. Вначале он предполагал идти через Индию, Гималаи и Тибет, но ряд обстоятельств помешали выполнению этого плана. Прежде всего, пути через горы были завалены снегами, затем гадатели, в том числе и знаменитый Елюй-Чуцай, советовали Чингисхану не проникать в Индию, а к голосу гадателей монгольский хан прислушивался всегда; наконец, пришло известие о явном восстании тангутов. Лето 1222 года Чингисхан провел в прохладных местах близ Гиндукуша.


Поход Чингиса на Инд и возвращение по северной части Афганистана, где было много еще непокоренных горных крепостей, может считаться одним из самых замечательных военных дел грозного завоевателя. Действительно, несмотря на самые тяжелые местные условия, монгольская армия, руководимая своим гениальным вождем, ни разу не была поставлена в трудное положение.


Весной 1222 года к Чингису прибыл из Китая знаменитый даос, монах Чанчунь. Чингис давно уже слыхал о его благочестивой жизни и еще в 1219 году пригласил его к себе, желая, по-видимому, получить «лекарство для вечной жизни», так как слыхал о том, что последователи китайского мыслителя Лаоцзы - даосы занимаются отыскиванием «философского камня» и очень сильны в магии.


Весною 1223 года Чингисхан на берегу Сыр-Дарьи встретился с сыновьями Чагатаем и Угедеем, которые зимовали около устья Зарафшана, занимаясь птичьей охотой. На равнине Кулан-баши устроена была грандиозная охота на диких ослов. Их подогнал из кипчакских степей Джучи, который после долгого отсутствия прибыл теперь на свидание с отцом, пригнав еще, кроме онагров, в виде подарка 20 000 белых коней.


Продвигаясь далее на восток, Чингисхан лето 1224 года провел на Иртыше, и в Монголию, в свои ставки, прибыл только в 1225 году. На границе бывших владений найманов он был встречен двумя царевичами, детьми своего младшего сына, Тулуя, Кубилаем и Хулагу, один из которых стал впоследствии великим каганом и повелителем Китая, а другой - владыкой Персии.


Маленькие царевичи были в первый раз на охоте; так как у монголов был обычай натирать мясом и жиром средний палец руки юноши, впервые отправившегося на охоту, то Чингисхан сам совершил этот обряд по отношению к своим внукам. Вместе с Чингисом вернулись на родину и три младших его сына; один старший, Джучи, остался в кипчакских степях.


Так закончился этот поход, сыгравший важную роль в жизни Азии, а вместе с тем и в жизни всего мира, потому что он положил начало монгольскому господству в Средней Азии и образованию новых государств, возникших на развалинах империи монголов.


Заключение

Чингисхана привыкли представлять себе жестоким и коварным, грозным деспотом, совершающим свой кровавый путь по горам трупов избитых им мирных жителей, по развалинам цветущих когда-то городов. И действительно, разные источники сообщают нам о кровавых деяниях монгольского завоевателя, о массовых избиениях врагов, о том, как он в ранней юности убил своего сводного брата Бектера.[28]


Читающему обо всем этом и знающему в то же время совсем другие стороны характера Чингиса, может показаться, что душевная жизнь монгольского завоевателя была сложной, что это была странная двойственная натура, совмещавшая в себе кровожадного тирана и былинного богатыря, варварского разрушителя и гениального созидателя, строителя. Но так ли это было в действительности?


Внимательное, научное изучение источников приводит современного беспристрастного исследователя к убеждению, что Чингис ни в то время, когда был еще Темучином, ни после, когда стал Чингисханом Монгольским, никогда не отличался ни кровожадной жестокостью, ни страстью к безудержному разрушению. Как бы ни были гениальны его способности, Чингис был сыном своего времени, сыном своего народа, поэтому его и надо рассматривать действующим в обстановке своего века и своей среды, а не переносить в другие века и другие места земного шара.


Тогда легко будет убедиться, что Чингисхан, даже во время своих больших войн и походов, никогда не обнаруживал какой-то особой жестокости и кровожадности, которая бы превосходила то, что совершалось предводителями войск других народов той эпохи.


Чингисхан, как и другие великие завоеватели всех племен и народов, мог спокойно уничтожить свой или неприятельский отряд, мог, если считал это выгодным и полезным для своих целей, даже перебить население какого-нибудь города, но зато он никогда не прибегал к бесполезным зверствам, никогда не проявлял варварской жестокости по отношению к пленным врагам, чтобы утолить жажду мести. А между тем его же современники, даже представители гораздо более культурных народов, не только предавали на своих глазах, как, например, Джелаль-ад-дин, мучительной смерти взятых ими в плен врагов, но и находили восторженных восхвалителей своих варварских поступков. Чингисхан никогда и помыслить бы не мог приказать устраивать башни из 2000 живых людей, которых клали друг на друга и засыпали затем глиной и кусками кирпича, какие сооружались по приказанию другого азиатского завоевателя Тимура (Тамерлана).[29]


И в личной жизни Чингиса нельзя указать случая, который бы обнаруживал особую жестокость монгольского кагана. Все источники, наоборот, приводят нам гораздо больше свидетельств великодушия Чингиса, и в особенности его выдержки.


Даже убийство брата Бектера и другие убийства и казни, совершенные по приказанию Чингисхана, принимая в соображение нравы и воззрения той эпохи, нельзя рассматривать как подтверждающие кровавую жестокость характера Чингиса.


Злодеяния, которые совершил Чингис или готов был совершить, находят себе смягчающие обстоятельства в воззрениях той среды, в которой жил Чингис, и в нравственных и религиозных воззрениях, которые питали его душу. Он был и остался первобытным кочевником-шаманистом со смутным представлением о нравственной ответственности перед Вечным Небом и духами-покровителями, с гораздо более развитыми инстинктами практического захватчика для себя и своего рода.


Прибегая на войне к хитрости, а подчас и к вероломству, Чингис в личной жизни не проявлял этих качеств и ценил в людях их прямоту. Но зато Чингисхан, несомненно, отличался подозрительной жадностью, ревниво оберегая свое достояние.


Грозный завоеватель, совершивший большое количество походов, руководивший столькими битвами и осадами, Чингисхан, по-видимому, не отличался особой личной храбростью, полководец побеждал в нем воина; во всяком случае, он очень далек был от романтического героизма, не обладал также Чингис и темпераментом искателя приключений.


Если ему и приходилось в молодости проявлять удаль и личную храбрость, то впоследствии, став ханом, Чингис всегда находился в таких условиях, что проявление личного мужества на войне для него было невозможно; он всегда руководил сам военными действиями, руководил и отдельными боями, но лично не сражался в рядах своей кавалерии, хорошо понимая, что это не дело полководца.


Вот «знак завоевания», по мнению Чингиса: Небо не допустило, чтобы он умер случайной смертию, наоборот, он перебил своих врагов и завладел их конями.[30]
Чингисхан всегда так смотрел на самого себя.


Список литературы

1. Владимирцов Б.Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М., 2002


2. Вернадский Г. В. Монголы и Русь. – М., 1997г.


3. Вернадский Г. В. Что дали России монголы//Родина.-97г., № 3-4


4. Грумм-Гржимайло Г.Е. Западная Монголия и Урянхайский край. Л., 1927. Т. II.


5. Груссе Р. Чингисхан: Покоритель вселенной. - М.: "Молодая гвардия", 2000


6. Журнал “Родина”. “Монгольское нашествие. Лес и Степь. IX-XVI вв. Неизвестные страницы”. 1997 г. 3-4.


7. Иванин М.И.. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане. СПб., Изд.3-е. 1975.


8. История Монгольской Народной Республики. М., 1983 Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992


9. Кычанов К.И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. Изд.2-е. М., 1995


10. Калашников И. «Жестокий век», Алма-Ата, «Жазушы», 1985г.


11. Кляшторский С.Г., Т.И. Султанов «Казахстан. Летопись трех тысячелетий», Алма-Ата, изд. «Рауан», 1992г.



12. Рашид ад-Дин. Сборник летописей. История Монголов. История Чингисхана. В 3-х чч. /Перевод с персидского профессора Н.И.Березина. СПб., Изд.4-е. 1990.


13. Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Аграф, 2000


14. Джувейни.М.. О порядках, заведенных Чингисханом после его появления, и о Ясах, кои он повелел СПб., Изд.2-е. 1990.


15. Фарадж Григорий А.. О законах, постановленных Чингисханом СПб., Изд.2-е. 1990.


[1]
Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992


[2]
Кычанов К.И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. Изд.2-е. М., 1995


[3]
Кычанов К.И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. Изд.2-е. М., 1995


[4]
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. История Монголов. История Чингисхана. В 3-х чч. /Перевод с персидского профессора Н.И.Березина. СПб., Изд.4-е. 1990.


[5]
Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Аграф, 2000


[6]
Владимирцов Б.Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М., 2002


[7]
Владимирцов Б.Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М., 2002


[8]
Иванин М.И.. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане. СПб., Изд.3-е. 1975.


[9]
Иванин М.И.. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане. СПб., Изд.3-е. 1975.


[10]
Иванин М.И.. О военном искусстве и завоеваниях монголо-татар и среднеазиатских народов при Чингисхане и Тамерлане. СПб., Изд.3-е. 1975.


[11]
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. История Монголов. История Чингисхана. В 3-х чч. /Перевод с персидского профессора Н.И.Березина. СПб., Изд.4-е. 1990.


[12]
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. История Монголов. История Чингисхана. В 3-х чч. /Перевод с персидского профессора Н.И.Березина. СПб., Изд.4-е. 1990.


[13]
Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992


[14]
Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992


[15]
Кычанов К.И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. Изд.2-е. М., 1995


[16]
Кычанов К.И. Жизнь Темучжина, думавшего покорить мир. Изд.2-е. М., 1995


[17]
Калашников И. «Жестокий век», Алма-Ата, «Жазушы», 1985г.


[18]
Калашников И. «Жестокий век», Алма-Ата, «Жазушы», 1985г.


[19]
Калашников И. «Жестокий век», Алма-Ата, «Жазушы», 1985г.


[20]
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. История Монголов. История Чингисхана. В 3-х чч. /Перевод с персидского профессора Н.И.Березина. СПб., Изд.4-е. 1990.


[21]
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. История Монголов. История Чингисхана. В 3-х чч. /Перевод с персидского профессора Н.И.Березина. СПб., Изд.4-е. 1990.


[22]
Рашид ад-Дин. Сборник летописей. История Монголов. История Чингисхана. В 3-х чч. /Перевод с персидского профессора Н.И.Березина. СПб., Изд.4-е. 1990.


[23]
Владимирцов Б.Я. Работы по истории и этнографии монгольских народов. М., 2002


[24]
Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992


[25]
Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992


[26]
Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992


[27]
Хара-Даван Э. Чингисхан как полководец и его наследие. Алма-Ата, 1992


[28]
Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Аграф, 2000


[29]
Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Аграф, 2000


[30]
Трубецкой Н.С. Наследие Чингисхана. Аграф, 2000

Сохранить в соц. сетях:
Обсуждение:
comments powered by Disqus

Название реферата: Военные подходы монголов при Чингисхане

Слов:9173
Символов:69321
Размер:135.39 Кб.