РефератыЛитература и русский языкПуПушкинская цитата в ранней лирике Георгия Иванова

Пушкинская цитата в ранней лирике Георгия Иванова

Александра Хадынская


Высшая гимназия-лаборатория Салахова


г. Сургут


В 1921 году А.Блок написал такие строки:


Пушкин! Тайную свободу


Пели мы во след тебе!


Дай нам руку в непогоду,


Помоги в немой борьбе! 1


В трагические послереволюционные годы, когда Россию сотрясали последствия исторической катастрофы, имя Пушкина казалось спасительным в водовороте стремительно сменяющих друг друга событий. Люди культуры обратились к Пушкину “как к опоре и ориентиру в хаосе политическом и духовном”, в нём увидели “эталон абсолютной независимости от беснования общественной стихии” 2
.


Культурное сознание начала XX века активно эксплуатировало так называемый эстетический миф о Пушкине, восходящий ещё к Белинскому, миф об “абсолютном художнике”, “художнике по существу и по преимуществу”. Авторы статей вышедшего в юбилейный пушкинский 1899 год журнала «Мир искусства» (Н.Минский, Ф.Сологуб, В.Розанов и другие) “так или иначе проводили мысль о том, что истинный поэт непонятен толпе, что пышные празднества фальшивы и лишь оскорбительны для его памяти” 3
. Эстетический миф о поэте в интерпретации символистов сделал Пушкина одной из ключевых фигур культуры. Интересно, что “спасительными и эталонными предстали вдруг именно те черты Пушкина, которые обычно перетолковывались или ставились ему в вину: непричастность к политическим схваткам, одиночество или подчёркнутая независимость. Этот миф о Пушкине был, быть может, одним из самых плодотворных, ибо давал тем, кто в него веровал, внутреннюю опору, некий нравственный ориентир в страшном и неприемлемом… мире” 4
.


Известны слова В.Ходасевича, словно говорящего от лица всех эмигрантов, вынужденных волей обстоятельств оторваться от лона родной культуры: “…Мы переживаем последние часы этой близости (с Пушкиным. — А.Х.) перед разлукой… Это мы уславливаемся, каким именем нам аукаться, как нам перекликаться в надвигающемся мраке” 5
.


Для Г.Иванова, по свидетельству многих, первого поэта русского зарубежья, имя Пушкина тоже стало знаком, символом русской культуры и навсегда покинутой родины. В его литературно-критических статьях мы найдём неоднократное упоминание имени великого поэта, в самых разных контекстах, но всегда в качестве той путеводной звезды, которая не даёт потеряться в этом самом “надвигающемся мраке”. В частности, говоря о лирике позднего А.Блока, он называет его стихи “истинно классичными”, произведёнными “естественной классичностью высокого мастера, прошедшего все искусы творческого пути” 6
и тем самым близкого Пушкину. Статью «Творчество и ремесло» он начинает словами: “Теперь, восемьдесят лет после смерти Пушкина…”; смерть поэта служит для Г.Иванова важнейшей хронологической вехой в истории русской поэзии. “Чему мы доподлинно верим и знаем, что не ошибаемся, это то, что есть в нашей литературе две поэтические родословные. Первая определяется именами Державина, Пушкина, Тютчева. Вторая — Тредиаковского, Бенедиктова” 7
. Любимый Г.Ивановым А.Блок назван “потомком первой”, что уже ставит его в один ряд с истинными поэтами (во второй ряд отнесён В.Брюсов, чьи стихи виделись Г.Иванову искусной стилизацией). Ещё раз имена Пушкина и Блока будут упомянуты вместе в одной из статей «Почтового ящика»: Г.Иванов в свойственной ему ироничной манере отзывается о воспоминаниях тётки Блока, М.Бекетовой, полных бытовых малозначительных деталей: “Приятное воспоминание: «Гулял с Пястом на Лахте — ели колбасу»… Всё видено своими глазами и точно запротоколировано. А результат от чтения получается неожиданный — какое-то «и средь детей ничтожных мира». И конечно, ничуть не заслуженный А.Блоком результат…” 8
Цитата из пушкинского «Поэта» дана неточная, по памяти, но при этом закавычена, что не раз мы встретим у Г.Иванова (сравнить: у Пушкина “и меж детей ничтожных мира”). Думается, что замена “меж” на “средь” (тоже усечённая форма, как “меж” от “между”, так и “средь” от “среди”) и рождает этот иронический подтекст, относящийся, конечно, не к Пушкину, а к мемуарам подобного рода, не имеющим ничего общего с разговором о существе поэзии, о коем и идёт речь в знаменитом пушкинском стихотворении. По мысли Л.Я.Гинзбург, “заботы суетного света” у Пушкина “только одна из многочисленных граней эмпирической действительности”, “в пушкинском понимании поэт недосягаемо высок в своём творческом акте”, хотя и “жизненный материал, претворяемый творческим актом, добывает из жизни человек” 9
. Иными словами, Г.Иванов воспринимает великого поэта как “поэта действительности” (сам Пушкин назвал себя так в 1830 году в заметке об альманахе «Денница»), когда понятия человек и поэт уравниваются, хотя для Г.Иванова очевиден и тот факт, что, вступая в область искусства, человек становится иным. Эта мысль подспудно существует в указанном отрывке о Блоке и выявляется путём сопоставления пушкинского понимания миссии поэта, маркированного у Г.Иванова цитатой, и “наивной” мемуаристики М.Бекетовой.


Г.Иванов, как и миллионы русских людей, считается с тем фактом, что Пушкин “наше всё” и невозможно представить себе русскую поэзию, культуру, страну без него. А что, если о нём забудут? Страшное допущение… Именно такую ситуацию моделирует Г.Иванов: некий “…варвар, со всей силой своего гения, молодости, напора, — докажет, что роль Пушкина в русской поэзии кончена. И «прекрасная легенда» о великом русском поэте рухнет в день, когда на витринах книжных магазинов появится его книга, статья, не знаю что. А потом? Кончится русская поэзия? Или тут-то и начнётся всерьёз? Эстеты, во всяком случае, ещё долго будут возиться, выгребая из-под обломков разную мелочь” 10
. Г.Иванов пишет о смерти поэта в глобальном смысле, о возможности свержения гения. Неужели это произойдёт? “…Я уверен, что случится неизбежное”, — с горечью пишет Г.Иванов. Сам факт смерти Пушкина осознаётся им как “событие, полное эсхатологического смысла” 11
. По выражению А.В.Трушкиной, “здесь Иванов видит ещё одно подтверждение «торжества мирового уродства» (понятие, очень значимое для его художественного мира)” 12
.


Пушкинский подтекст обнаруживается уже в ранней лирике поэта. В сборнике «Лампада» есть стихотворение, сразу вызывающее в памяти хрестоматийное “мороз и солнце”. Это «Снова снег синеет в поле…» 13
. Очевидны переклички с условно именуемым “зимним циклом” А.С.Пушкина («Зимнее утро», «Зимний вечер», «Зимняя дорога»). Сходна система природных образов (зима, снег, мороз), организация пространства (замкнутое вокруг лирического героя и безграничные просторы природы) и сама лирическая ситуация (размышление о жизни передано через природные образы). Первые две строфы передают атмосферу «Зимнего утра», радостную и светлую.








Г.Иванов А.Пушкин

Снова снег синеет в поле


И не тает от лучей.


Снова сердце хочет воли,


Снова бьётся горячей.


И горит моё оконце


Всё в узоре льдистых роз.


Здравствуй, ветер, здравствуй, солнце


И раздолье, и мороз!


Мороз и солнце…


А нынче погляди в окно…


Блестя на солнце, снег лежит…



С третьей строфы меняется настроение лирического героя, оно соотносимо уже со строками «Зимней дороги».








Г.Иванов А.Пушкин

Что ж тревожит и смущает,


Что ж томишься, сердце, ты?


Этот снег напоминает


Наши волжские скиты.


Что-то слышится родное


В долгих песнях ямщика:


То разгулье удалое,


То сердечная тоска…



“Томящееся сердце” у Г.Иванова отзывается на пушкинское “разгулье удалое” тем, что “бьётся горячей” (см. первую строфу).


Сходно психологическое состояние лирических героев Г.Иванова и Пушкина: беспокойство, смутная тревога. Интересна сама лирическая ситуация в стихотворении Г.Иванова: герой находится в некоем условном замкнутом пространстве, границей с миром служит окно (как в «Зимнем утре»). В стихотворении «Зимний вечер» герой тоже отгорожен от мира окном:


Наша ветхая лачужка


И печальна и темна.


Что же ты, моя старушка,


Приумолкла у окна?


Подобно герою «Зимнего утра», герой Г.Иванова стремится покинуть своё замкнутое пространство, но мотивы при этом у них разные. Герой Пушкина жаждет слиться с природой, он чувствует своё единение с ней, окно при этом не является преградой:


Вся комната янтарным блеском


Озарена. Весёлым треском


Трещит затопленная печь.


Приятно думать у лежанки.


Но знаешь: не велеть ли в санки


Кобылку бурую запречь?


Конечной точкой путешествия видится “берег, милый для меня”, приятный в своей досягаемости. У Г.Иванова же, наоборот, сильное стремление прорыва замкнутого пространства наталкивается на невозможность его осуществления:


Но увы! Дорогой зимней


Для молитвы и труда


Не уйти мне, не уйти мне


В Приволжье никогда.


Окно как граница принципиально непроницаемо:


И мечты мои напрасны


О далёком и родном.


Ветер вольный, холод ясный,


Снег морозный — за окном!


В стихотворении «Зимняя дорога», казалось бы, сходное состояние у лирического героя, но это понимается как временное явление, долгая дорога имеет приятную конечную цель — встречу с любимой:


Скучно, грустно… Завтра, Нина,


Завтра к милой возвратясь,


Я забудусь у камина,

r />

Нагляжусь не наглядясь.


Драматизм ситуации вынужденной несвободы (у Пушкина — биографический подтекст “домашнего ареста” в Михайловском, отражённый в «Зимнем вечере», и долгий путь с ямщиком в «Зимней дороге», у Г.Иванова — условное пребывание в замкнутом пространстве) разрешается у поэтов по-разному. Пушкин, обходясь без религиозных мотивов, демонстрирует истинно христианское отношение к миру, его принятие. Г.Иванов же, пытаясь найти опору в вере, осознаёт, что “мечты… напрасны”. Образ зимней дороги как метафоры жизненного пути героя приводит героя Пушкина к гармонии, а героя Г.Иванова к осознанию тупика.


Ещё один парафраз пушкинского «Зимнего утра» мы найдём в стихотворении «Мороз и солнце, опять, опять…» (1916), не включённого Ивановым в прижизненные сборники. Анализируя этот пример цитации, Т.В.Данилович пишет, что “в использовании ранним Г.Ивановым явной и скрытой форм цитации сказалась нацеленность поэта на сохранение классических поэтических принципов (и в первую очередь — Пушкина как недосягаемой вершины), на усвоение поэтической традиции и укоренение в ней” 14
. Действительно, цитирование Пушкина у поэта неточное, но это ещё и становится принципиальной установкой, так как для него важно не столько воссоздание пушкинской строки (то есть поддержание традиции), сколько введение поэта в диалог культур. Упоминаемый в этом стихотворении “первый снег” отсылает нас к эпиграфу первой главы «Евгения Онегина»: “И жить торопится, и чувствовать спешит” (Кн.Вяземский). Стихотворение П.Вяземского «Первый снег», откуда взяты эти строчки, создаёт картину “погони героя за жизнью и скоротечности искренних чувств”, что соотносилось с духовным состоянием Онегина:


И, чувства истощив, на сердце одиноком


Нам оставляет свет угаснувшей мечты 15
.


Лирический герой Г.Иванова ощущает нечто подобное, но это уже не онегинская хандра, а мироощущение человека нового времени. За картиной наступления зимы проступает острое желание увидеть прежнюю гармонию, традиционно в русской культуре связываемую с именем Пушкина, когда вокруг “осень в тревожном сне” (показательно в этом плане переосмысление указанного времени года, для великого поэта весьма плодотворного и даже умиротворяющего). Первая и последняя строфы объединены в своеобразное композиционное кольцо, повторы слов звучат словно настойчивое заклинание, а между ними — строки о днях той самой “тревожной осени”:


Мороз и солнце, опять, опять.


Проснись скорее, довольно спать.


Ты видел осень в тревожном сне.


Проснись! Всё было в минувшем дне.


.........................................................


Мы все грустили, томились все


О снежной, белой, святой красе.


Так трудно было вздохнуть порой,


И вот нагрянул весёлый рой.


.........................................................


Простор морозный, и первый снег,


И в сердце радость нежданных нег,


Проснись скорее, довольно спать:


Зима и солнце пришли опять.


Смена местоимений имеет важное значение. У Пушкина лирический герой обращается к героине, предлагая ей полюбоваться красотой зимнего утра, и строки “Вечор, ты помнишь, вьюга злилась…” и “А нынче… погляди в окно…” противопоставлены как времена суток, запечатлена действительно смена погоды за одну ночь, это-то и потрясает героя, рождает радостное чувство, с которым он хочет поделиться с возлюбленной (отношения Я — ТЫ). У Г.Иванова появляется обобщённое МЫ (“Мы все грустили, томились все…”), кроме того непонятно, кто же этот ТЫ в мужском роде, с которым ведёт диалог лирический герой (“Ах, ты не видел, ты спал…”). Очень похоже на разговор с самим собой, словно поэт обращается к собственной памяти в поисках пушкинских строк, и они находятся, как всплывает в сознании знаменитая “осень” уже как биографически значимое время года и как символ XIX века (своеобразный аналог слову “вечор”). В таком контексте МЫ воспринимается как “наше поколение”, люди нового века, так и рождается диалог, перекличка веков, где имя Пушкина становится знаком посвящённых, которым они, словами В.Ходасевича, “аукаются”.


Ещё одна тема связывает имена двух поэтов — Петербург. Г.Иванов считал себя петербургским поэтом, вкладывая в это понятие верность классическим традициям, стремление к чистоте и ясности поэтического языка. Традиция изображения Северной столицы в русской лирике достаточно солидная, но, думается, это именно Пушкин звучит в стихотворении «Стучат далёкие копыта…» (сб. «Лампада»). Г.Иванов описывает ночной Петербург как мёртвый город, одновременно величественный и страшный в своей красоте. Верный своей акмеистической выучке, он описывает узнаваемые архитектурные приметы:


Стучат далёкие копыта,


Ночные небеса мертвы,


Седого мрамора сердито


Застыли у подъезда львы.


Известный эпизод из «Медного Всадника», когда Евгений бежит от “кумира на бронзовом коне”, воссоздаётся Ивановым очень точно, только сам “Всадник Медный” у него не появляется, как, впрочем, и бедный Евгений. Картина ночной погони рисуется Г.Ивановым звуковыми образами (“Но что за свет блеснул за ставней, // Чей сдавленный пронёсся стон?”), “старомодный вальс” возвращает нас в те далёкие времена.


Г.Иванов мыслит литературными образами, и ночной Петербург вызывает в его памяти пушкинские строки. Его лирический герой ассоциирует себя с Евгением: безотчётный страх перед немыми изваяниями словно толкает его к побегу. Луна, освещающая мостовую, становится знаком, сближающим разделённые во времени строки.








Г.Иванов А.Пушкин

Луны отвесное сиянье


Играет в окнах тяжело,


И на фронтоне изваянья


Белеют груди, меч, крыло…


...........................................


И хочется бежать, не глядя,


По озарённой мостовой…


И он по площади пустой


Бежит и слышит за собой —


Как будто грома грохотанье —


Тяжёло-звонкое скаканье


По потрясённой мостовой.


И, озарён луною бледной,


Простёрши руку в вышине,


За ним несётся Всадник Медный


На звонко-скачущем коне…



Оба произведения написаны четырёхстопным ямбом, при известной доле воображения довольно ярко имитирующим это “тяжёло-звонкое скаканье”. Психологическое состояние растерянности и ужаса Евгения перед лицом державной власти оказывается созвучным ощущению катастрофичности бытия героем века двадцатого, естественным мыслится желание бежать, но уже от времени, а может быть, и от себя самого, осознавшего в новой эпохе дыхание смерти.


Подчёркнуто литературное мышление автора делает цитату средством поэтического диалога, по словам Т.В.Данилович, “это одновременно и дань акмеистической установке на вовлечение мировой культуры в интертекстуальный диалог, и способ оттачивания собственного поэтического мастерства”. Но далее исследователь делает вывод, что “в период эмиграции задача поддержания традиции замещается у поэта ориентацией на её развитие”, что в ранней лирике “первоисточник используется прежде всего как образец для подражания, но не как потенциальный субъект равноправного диалога” 16
. Думается, что уже ранняя лирика Г.Иванова даёт основания считать, что с самого начала поэт придерживался установки на неточное цитирование как на возможность “разговора по душам” с поэтами прошлого, что предполагает момент полемики (в частности, принципиальная невозможность пушкинской гармонии человека с миром, о чём шла речь в начале статьи). Другое дело, что Г.Иванов, как нам кажется, с горечью констатирует факт победы “мирового уродства”. При такой ситуации поэт волей-неволей берёт на себя миссию развивать традиции. “Классичность” Г.Иванова как естественная и органическая черта его поэзии отмечалась уже в его ранних сборниках.


Цитируя Пушкина, Г.Иванов не только самоопределяется как поэт, но и осознаёт своеобразие эпохи, в которую ему довелось творить. Утрата гармонии стала фактом не только человеческого существования, но и фактом культуры. Удастся ли сберечь Пушкина в “надвигающемся мраке” — вот какой вопрос задаёт Г.Иванов. Спустя почти сто лет мы задаём себе этот же вопрос. Но если Пушкин до сих пор жив, может быть, в этом есть и толика участия Г.Иванова.


Список литературы


1 Блок А.А. Собрание сочинений: В 8 т. М.–Л., 1960. Т.3. С. 377.


2 Гордин А.Я. Распад, или Перекличка во мраке // Знание — сила. 1990. № 12. С. 43, 45.


3 Муравьёва О.С. Образ Пушкина: исторические метаморфозы // Легенды и мифы о Пушкине. СПб., 1999. С. 124.


4 Ходасевич В. Колеблемый треножник // Цит. по: Муравьёва О.С. Указ соч. С. 125.


5 Иванов Г.В. Собрание сочинений: В 3 т. М., 1994. Т. 3. С. 475.


6 Гинзбург Л.Я. О лирике. М., 1997. С. 178, 179.


7 Иванов Г.В. Указ соч. С. 193.


8 Трушкина А.В. Пушкин в художественной системе эмигрантской лирики Георгия Иванова // Национальный гений и пути русской культуры: Пушкин, Платонов, Набоков в конце XX века. Омск, 1999. Вып. I. С. 180.


9 Трушкина А.В. Указ соч. С. 181.


10 Иванов Г.В. Указ соч. Т.1. С. 93. (Здесь и далее все стихотворные цитаты из Иванова даны по этому источнику.)


11 ДаниловичТ.В. Поэзия русского зарубежья: Творчество Г.Иванова в аспекте интертекстуального анализа // Наука о литературе в XX веке: история, методология, литературный процесс. М., 2001. С. 260.


12 Мурзак И., Ястребов А. Динамика сюжетов в русской литературе XIX века. М., 1996. С. 70.


13 Данилович Т.В. Указ соч. С. 258, 259.

Сохранить в соц. сетях:
Обсуждение:
comments powered by Disqus

Название реферата: Пушкинская цитата в ранней лирике Георгия Иванова

Слов:2574
Символов:20073
Размер:39.21 Кб.