Блок а. а. - Романтический мир раннего блока

Блок а. а. - Романтический мир раннего блока

Как писать стихи? Кто из нас не пытался хоть раз в жизни зарифмовать пару строк! И легче всего писать о том, чего не знаешь. Поэтому в пятнадцать лет пишут о любви, в двадцать - о смысле жизни, в пятьдесят - опять о любви, а в семьдесят - о молодости. Принято считать, что поэты осознают свой дар рано, первые стихи пишут в детстве или в ранней юности, а вот для прозы нужно созреть. Но перечитаем раннего Пушкина и сравним со стихами, написанными поэтом зрелым. Станет понятно: для стихов нужен опыт, мысль, сумма прожитого и передуманного. Однако были и будут поэты, которые начинают творить рано, но стихи их полны такой силы и новизны, что становятся символом вечной молодости, напряженной жизни чувств, поиска внутренней правды. У Честертона есть глубокая мысль о том, что существует лишь одна профессия, для которой достаточно только готовности. Это мученичество. Готовность к страданию, к переживанию жизни в полную силу, к принятию ее даров, даже горьких - удел немногих людей. Чаще всего настоящих поэтов. Таким поэтом стал Александр Блок. Ранние стихи Блока объединены в книгу с символическим названием: «До света». Они полны предчувствий и ожидания, написаны в традициях романтизма. Романтики первыми сказали «нет» пошлости повседневной жизни, первыми поняли, что есть что-то, что должно придавать жизни смысл, причем жизни каждого отдельного человека. Они отстаивали право на мечту, на то, чтобы сказать расчетливому и благополучному миру, что он не стоит даже того, чтобы на него рассердиться. Только ирония была оружием романтизма, только понимание, что «в жизни все не так, как на самом деле» - его символом веры. Но Блок писал в то время, когда мощь реального мира уже требовала если не признания, то активной борьбы. Поэтому трагизм мироощущения у него доходит до предела. Пусть светит месяц - ночь темна. Пусть жизнь приносит людям счастье, - В моей душе любви весна Не сменит бурного ненастья. Ночь распростерлась надо мной И отвечает мертвым взглядом На тусклый взор души больной... Такая боль, выплеснутая в стихах молодого поэта, который еще не знал настоящих реальных жизненных бурь, может вызвать усмешку, но не вызывает. Чувство правды и тоски приходит раньше опыта и выливается в слове: Я чувствовал вверху незыблемое счастье, Вокруг себя - безжалостную ночь. Я всех благодарил за слово утешенья И руки жал, и пела мысль в крови: «Блаженный, вечный дух унес твое мученье! Блажен утративший создание любви!» Только смерть сохраняет любовь неизменной и защищенной от разочарования - вот смысл этих стихов, и нужно обладать огромным даром, чтобы уже в юности выразить невероятно точную и глубокую мысль. Самыми известными из ранних стихов Блока стали «Стихи о Прекрасной Даме». Этот цикл знаменует великий переворот в душе Блока. Поэт находит то, к чему будет теперь стремиться, о чем будет писать, что противопоставит уродливой реальности - культ Женщины, Женственности, чистой и таинственной любви. Этот культ был общим для символистов, открывших для русской поэзии мистицизм и его понятия. Мистики видели тайну там, где другие - лишь обычные проявления жизни, для них все было полно символов и знаков, не раскрывающих смысл, а лишь намекающих на то, что он существует, но недоступен сознанию. Словарь Блока полон типичных для мистико-романтической поэзии слов: «туманы, таинственные страны, предчувствие, святой завет, медленный и сладкий яд, надзвездная тайна...» Все полно предчувствий, как в самом известном стихотворении этого цикла: Предчувствую Тебя. Года проходят мимо - Все в облике одном предчувствую Тебя. Весь горизонт в огне - и ясен нестерпимо, И молча жду, - тоскуя и любя. Блок страстно верит в то, что тайна обретет земные черты, и только один страх преследует его: не узнать в земной жизни образ, явившийся ему в «надзвездных далях»: Весь горизонт в огне, и близко появленье, Но страшно мне: изменишь облик Ты, И дерзкое возбудишь подозренье, Сменив в конце привычные черты. Каждая встреча с женщиной в жизни имеет глубокий смысл, становится знаком, возвещающим приближение Той, которая воплотит предчувствуемый идеал. Для поэзии несказанного нужны особые слова, поэтому так далека она от точности, предметности. Это стихи-намек, стихи, живущие в разреженном воздухе тайны, предопределенности, предчувствий и знамений. Стихи раннего Блока полны религиозной символики - «лампада», «Я, отрок, зажигаю свечи», «темная церковь», «Солнце Завета»... Но нельзя назвать их стихами о религии. Сам Блок нашел более точное слово: благочестие. Это строгая чистота чувства и смирения в присутствии чего-то высокого, оправдывающего жизнь. Александр Блок остался бы только одним из представителей символической школы в русской поэзии, если бы его стихи так и застыли в туманной дымке чего-то неназываемого, непонятного, неземного. Но за всеми намеками скрывается вещность, реальность. Прекрасные Дамы ступают не по облакам, а по улицам Санкт-Петербурга, встре

чаются с поэтом в родных полях, исчезают в темных проулках ночного города. А жизнь приходит с весной, которая «в Неве ломает льдины»: Там - в улице стоял какой-то дом, И лестница крутая в тьму вводила. Там открывалась дверь, звеня стеклом, Свет выбегал - и снова тьма бродила. Там в сумерках белел дверной навес Под вывеской «Цветы» прикреплен болтом... Поэзия живет в пределах точной городской топографии, девушка исчезает за стеклянной дверью, за окнами мелькают не фантастические тени таинственных существ, а тени живых, несовершенных, но дорогих поэту людей. Самые сильные и современные, созвучные нам стихи молодого Блока точны, сжаты, до предела просты и полны чувства: Ужасен холод вечеров, Их ветер, бьющийся в тревоге, Несуществующих шагов Тревожный шорох на дороге. Холодная черта зари - Как память близкого недуга И верный знак, что мы внутри Неразмыкаемого круга. Здесь нет таинственных символов, но все полно тайны, несуществующие шаги - это звук, который многие слышали, сидя в одиночестве у окна ледяным зимним вечером. А неразмыкаемый круг - сознание того, что все мы от рождения до смерти находимся в тюрьме собственной души, сознания, тела. Только поэты чувствуют это сильнее и умеют найти слова, чтобы дать нам возможность сказать о себе их голосом. А. Блок - поэт очень тонкий, сложный и противоречивый. Его ранние стихи связаны с романтическим мировоззрением. Романтический герой - личность творческая, живущая в своем личном мире, который не имеет ничего общего с тем, в котором живут обыкновенные люди. Эта характеристика относится и к лирическому герою блоковского сборника «Стихи о Прекрасной Даме». С самого начала он чувствует себя необыкновенным, отмеченным особенной судьбой и особенной, неземной природой: Я вам поведал неземное, Я все сковал в воздушной мгле. В ладье - топор, в мечте - герой. Так я причаливал к земле. Романтическое миросозерцание делит реальность надвое: на мир мечты и мир обыденный. Таким выглядит мир в ранней лирике А. Блока. Лирический герой здесь живет в некоем идеальном мире, наполненном тайной, он постоянно погружается «в сны и туманы», устремлен к «мирам иным». Душа его при этом совершенно безучастна к тому, что окружает ее в повседневной действительности: Душа молчит. В холодном небе Все те же звезды ей горят. Кругом о злате иль о хлебе Народы шумные кричат... Она молчит, - и внемлет крикам И зрит далекие миры. Идеал романтиков - единство бытия, гармонический синтез всех его сил и стихий. В «Стихах о Прекрасной Даме» в личном переживании выражено ощущение этого вечного и всемирного бытия, которое одно способно открыть человеку путь из окружающего его мрака «глухой ночи» - к свету грядущего «ослепительного дня». Верю в Солнце Завета, Вижу зори вдали. Жду вселенского света От весенней земли. Поэт живет утопической надеждой на некое вселенское чудо, воплощающееся в образе «далеких и манящих зорь». Мир «Стихов о Прекрасной Даме» - мир гармонии и красоты с утопическим и иллюзорным временем и пространством, где в «пяти добрых линиях на земле» невозможно да и не нужно узнавать линии Васильевского острова, по которым шла Любовь Дмитриевна Менделеева (прозаический комментарий к стихотворению «Пять изгибов сокровенных...»). В этом мире рассветы и закаты, сумрак и лазурь вовсе не указывают на какие-либо природные явления. Но этот романтический иллюзорный мир несет в себе и черты несомненной надменности. А. Блок не просто верит в этот мир, он просто живет в нем и не может иначе. Поэтому авторская позиция первого тома - не только инок, умиротворенно славящий вечноженственный лик Красоты, но и рыцарь, отныне и навсегда стоящий на страже. Рыцарь этот стремится к жизненному воплощению и действию, соответствующему хранимому в душе идеалу: Вхожу я в темные храмы, Совершаю бедный обряд. Там жду я Прекрасной Дамы В мерцании красных лампад... О Святая, как ласковы свечи, Как отрадны твои черты. Мне не слышны ни вздохи, ни речи, Но я верю: милая - Ты. В ряду имен Прекрасной Дамы (Святая, Вечная жена) в финале выделяется самое конкретное, самое жизненное, самое теплое слово - «милая». Во всей поэтической системе раннего А. Блока неминуемо возникает тяга к жизненности, к обретению трезвого и простого отношения к действительности. Симптомы этой тяги - настроения беспокойства, тревоги, также свойственные романтическому миросозерцанию: Помнишь ли город тревожный, Серую дымку вдали? Этой дорогою ложной Молча с тобою мы шли. Эта нота звучит год от года все громче и вскоре становится господствующей. Меняется сама природа этой неясной душевной тревоги. Жизнь уединенной души, устремленной в «иное», оказывается, пересекается не только с «всемирной жизнью», но и с реальной историей, с жизнью человека. «Мое тамошнее треплется в странностях века», - признается А. Блок в 1902 году. Романтический мир ранней лирики А. Блока - зерно, из которого вырастет трагическое миросозерцание и мощное чувство истории зрелой блоковской поэзии.