РефератыПолитологияМаМаоизм как общественно-политическое течение

Маоизм как общественно-политическое течение

ПЛАН


ВСТУПЛЕНИЕ. 3


1. Этапы эволюции маоизма. 4


2. Социальные условия возникновения маоизма. 8


СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ.. 14


ВСТУПЛЕНИЕ

Маои́зм — течение в коммунистической идеологии, возникшее в рамках марксизма-ленинизма и связанное с именем Мао Цзэдуна. Считается официальной доктриной Коммунистической партии Китая, хотя начиная с реформ Дэн Сяопина (с 1978) идеологические установки партии заметно поменялись.


В 1960-е-1970-е годы маоизм пользовался значительной популярностью среди левой интеллигенции на Западе. Многие коммунистические партии Европы и Латинской Америки вслед за советско-китайским конфликтом раскололись на группы, ориентированные на Москву, и группы, ориентированные на Пекин (в свою очередь, маоистские организации пережили новый раскол после того, как на путь изоляции вступила Албания Энвера Ходжи). Маоизм утратил популярность на Западе, после того как стали достоянием гласности многочисленные факты зверств и преступлений времён Культурной революции.


Сами китайские коммунисты (и большинство маоистских групп на Западе) предпочитают употреблять термин не «маоизм», а «философия (мысль) Мао Цзэдуна», себя же именуют «марксистами-ленинистами», утверждая, что Мао не создал своей доктрины, а лишь развил учение Маркса и Ленина.


1. Этапы эволюции маоизма

Научная критика маоизма требует не только анализа его концепций, политической практики и истоков, но и выяснения процесса эволюции — от его предыстории до настоящего времени. Маоизм прошел в своем развитии ряд этапов, причем определяющим и направляющим моментом его эволюции был национализм, переросший в конечном итоге в великоханьский социал-шовинизм. Именно национализм являлся тем стержнем, на который нанизывались прочие вторичные, элементы маоизма. Национализм в виде великодержавного шовинизма всегда служил фундаментом, поддерживающим весь каркас теоретических построений маоизма.


Сказанное не означает, что маоизм сводится только к политической идеологии — он имеет и свою методологию, и определенные экономические концепции. Однако «душу» маоизма, его суть составляет именно политическая идеология, в то время как все прочие концепции маоизма, в том числе и его мировоззренческие построения, носят чисто служебный, подчиненный политической доктрине характер. Учет этой особенности маоизма, выделение его сущности, главной несущей конструкции — политической социал-шовинистической идеологии — позволяет правильно подойти к процессу его эволюции, увидеть определяющее ее направление [8, c.72].


Поскольку маоизм развивался внутри коммунистического движения Китая и был связан с деятельностью Мао Цзэ-дуна и его группы в КПК, а затем и в КНР, он выходит за рамки чисто идеологического течения и может быть охарактеризован и как политическая практика, которой непосредственно подчинена вся теоретическая деятельность. В этом смысле эволюция маоизма как идеологии обусловлена политической практикой Мао Цзэ-дуна, его фракционной борьбой за власть — сначала внутри Коммунистической партии Китая, а затем и в международном коммунистическом и национально-освободительном движении. Поэтому процесс возникновения, эволюции и окончательного оформления маоизма в идейно-политическое течение, глубоко враждебное марксизму-ленинизму и противостоящее мировому революционному движению, может быть правильно понят лишь с учетом общей борьбы двух линий в истории КПК и революционного движения в Китае — марксистско-ленинской, интернационалистической, с одной стороны, и мелкобуржуазной, националистической — с другой. Только на этом фоне политической истории Китая в новейшее время возможно выявление действительных причин формирования тех или иных теоретических концепций маоизма.


В своей эволюции маоизм прошел четыре этапа:


1. 1917-1939 гг. — предыстория маоизма, период зарождения и формирования взглядов Мао Цзэ-дуна на мелкобуржуазной шовинистической основе;


2. 1940-1949 гг. — период оформления «идей» Мао Цзэ-дуна в особое идеологическое течение, политической платформой которого явилась концепция «новой демократии»;


3. 1949-1957 гг. — время становления особых маоистских взглядов на проблемы развития КНР в условиях проведения глубоких социально-экономических преобразований и перехода маоизма от теории «новой демократии» к попытке приспособить идеи социализма к осуществлению своего великодержавно-шовинистического курса;


4. 1958-1976 гг. — этап завершения оформления «идей» Мао Цзэ-дуна в великодержавно-шовинистическую доктрину. В этот период, особенно начиная с 60-х годов, маоизм полностью раскрывает свою реакционную националистическую сущность, открыто противопоставив себя теории и практике научного коммунизма, международному коммунистическому и рабочему движению и вступив в открытый союз с империализмом [8, c.73].


Внутри указанных периодов, естественно, существовали и более мелкие, частные этапы эволюции маоизма, которые в основном обусловливались политическими интересами деятельности Мао Цзэ-дуна и его тактикой в борьба за власть.


Политическая идеология маоизма была открыто объявлена в Пекине «вершиной марксизма-ленинизма», а политическая практика маоизма — исторически неизбежной и необходимой для всех народов мира.


Определение идей Мао Цзэ-дуна как «марксизма-ленинизма современной эпохи», данное на IX съезде КПК в 1969 г., явилось новым шагом на пути националистической эволюции маоизма. И хотя в документах X съезда КПК этот тезис прямо не повторяется, тем не менее они, по существу, утверждают ту же мысль. Действительно, поскольку, как говорится в отчетном докладе X съезду КПК, «ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции», а Мао Цзэ-дун «унаследовал, отстоял и развил марксизм-ленинизм» в эту новую эпоху, то его «идеи», следовательно, и составляют все ту же «вершину» развития марксизма-ленинизма, о которой маоисты говорили ранее, в период «культурной революции». Камуфляж, более обтекаемые формулировки материалов X съезда КПК призваны лишь смягчить категоричность и навязчивость этого определения, но отнюдь не меняют его основного смысла. Маоизм, таким образом, как бы деперсонифицируется, полностью отождествляется с марксизмом-ленинизмом, более того — выдается за высший этап его развития в современную эпоху. В этот же период (1960-1975) маоизм переходит от идеологической борьбы против научного коммунизма к прямой политической борьбе с социалистическим содружеством, выступает откровенным пособником наиболее реакционных империалистических кругов. Для «теоретического» прикрытия этой борьбы маоизм изобретает «новое» определение характера современной эпохи, пытаясь «обосновать» им свои великодержавно-шовинистические гегемонистские претензии. Объявив нашу эпоху «эпохой империализма и пролетарской революции», маоисты тем самым ревизовали документы московских Совещаний 1957, 1960 и 1969 гг. [12, c.115].


Эта новая ревизия теоретических положений документов международных Совещаний коммунистических и рабочих партий и содержащегося в них определения современной эпохи как эпохи перехода от капитализма к социализму понадобилась маоистам, как видно, для того, чтобы таким путем «вывести» якобы исторически, объективно неизбежную авангардистскую роль маоизма в революционном процессе, изобразить себя единственными выразителями интересов «пролетарской» революции.


Пытаясь теоретически оправдать гегемонизм и великоханьский шовинизм, маоисты изобретают далее еще одну «новейшую концепцию» — об основном противоречии современной эпохи, которым объявляется «противоречие» между «всеми странами и народами мира» и... странами социалистического содружества. Именно такой смысл вкладывается маоистами в их доктрину «одной-двух сверхдержав», которая направлена на «теоретическое» оправдание их борьбы против Советского Союза, всего социалистического содружества. Согласно этой доктрине, главной объективной тенденцией развития современной истории объявляется борьба «стран и народов мира» против «гегемонизма одной сверхдержавы» — Советского Союза, ибо вторая «сверхдержава» — США — уже «ослабла» и «повергнута со своей вершины». Прикрываясь такими «теоретическими» измышлениями, маоизм пытается сколотить под эгидой Китая «единый мировой фронт» для борьбы против сил мира, демократии и социализма.


Анализ эволюции политических взглядов Мао Цзэ-дуна и оформления их в особое идеологическое течение показывает, что маоизм на всем протяжении своего развития представлял и представляет собой мелкобуржуазную шовинистическую идеологию, в корне враждебную теории и практике научного коммунизма. Та идейная и политическая трансформация маоизма, которая привела его к прямому смыканию с самыми реакционными силами мирового антикоммунизма, была уже в прошлом заложена в его антимарксистских националистических концепциях и политической практике. Антисоциалистическая платформа маоизма, навязанная КПК и китайскому государству, не могла не вызвать поэтому глубокий идейно-политический кризис в Китае, вступив в принципиальное противоречие с социалистическими завоеваниями китайских трудящихся, с марксистско-ленинской теорией и практикой научного коммунизма. Это противоречие обусловливает в конечном итоге историческую обреченность маоизма [9, c.28].


2. Социальные условия возникновения маоизма


Причины возникновения и развития маоизма нельзя понять в отрыве от социальных условий Китая в первой половине XX в., сделавших возможным появление этого общественно-политического течения и предопределивших его многие черты.


В конце XIX-начале XX в. в Китае ускорился процесс разложения феодализма и становления капитализма. Однако феодальные отношения еще прочно держались в деревне, зачастую сохранялись в городе в промышленности и торговле. Становление капитализма в стране осуществлялось не посредством революционной ломки феодализма, а через длительное и болезненное вытеснение последнего. Поэтому капиталистические общественные отношения развивались медленно, преимущественно в приморских областях — зоне наибольшего воздействия иностранного капитала, а в глубинных районах пробивались с большим трудом. В первой половине XX в. Китай оставался земледельческой, отсталой страной с низким уровнем развития производительных сил, особенно в сельском хозяйстве, где орудия производства находились на уровне средневековых. Трудный и противоречивый процесс вытеснения феодальных отношений капиталистическими осложнялся все большим подчинением китайской экономики интересам империалистических держав и превращением Китая в полуколонию.


Экономическим отношениям в китайском обществе была свойственна консервация феодальных форм эксплуатации как в городе, так и в деревне, причем к феодальным и полуфеодальным методам эксплуатации охотно прибегали новые полубуржуазные и буржуазные элементы. В деревне и городе была широко распространена внеэкономическая эксплуатация, осуществлявшаяся с помощью прямого насилия, запугивания, террора и т.д. [6, c.19].


В китайской деревне фактически господствовали докапит

алистические формы эксплуатации (сдача земли в аренду, ростовщичество и т.д.). Их применяли не только помещики, но и нарождавшаяся в результате развития товарно-денежных отношений сельская буржуазия. Гнет полуфеодальной эксплуатации в результате развития товарного хозяйства и товарно-денежных отношений в китайской деревне не только не уменьшался, а, наоборот, увеличивался.


Организация хозяйства полукапиталистического типа соответствовала еще мануфактурной стадии развития производства. Эти хозяйства применяли старую, средневековую технику и ручной труд.


Таким образом, в экономике китайской деревни в первой половине XX в. тесно переплетались многочисленные пережитки феодализма и патриархальных отношений с элементами развивающегося капитализма. Экономическая жизнь китайской деревни, — отмечал V съезд КПК (май 1927 г.), — все еще в значительной степени основана на феодальных взаимоотношениях. Наибольшая часть всей земли, приблизительно 66%, принадлежит помещикам, сдающим ее в аренду. Китайская деревня продолжала сохранять феодальную структуру, на которую опирались как национальный милитаризм, так и иностранный империализм.


В конце 20-х — начале 30-х годов в Китае примерно 56 млн. семей (включая помещиков) проживало в деревне. Средняя китайская семья состояла из 6 человек, следовательно, население китайских деревень равнялось в то время примерно 336 млн., что составляло 80% всего населения страны, насчитывавшего 420 млн. [3, c.62].


Анализ социальной структуры китайского общества первой половины XX в. свидетельствует, что развитие новых общественных классов было сильно затруднено как в городе, так и в деревне. Расслоение крестьянства на кулачество и сельский пролетариат происходило очень медленно, причем кулачество, по существу, лишь условно может быть связано с капиталистическими производственными отношениями, фактически же оно стояло ближе к классу помещиков, чем к сельской буржуазии. «Сельские пролетарии» также не являлись таковыми, ибо подвергались не капиталистической, а полуфеодальной эксплуатации, были связаны с кабальными формами найма или просто превращались в люмпенов и бродяг.


Вследствие слабого развития в Китае современных условий производства как в городе, так особенно и в деревне классы современного общества находились там еще на этапе своего становления и соответственно недостаточно еще осознавались классовые антагонизмы. По этой же причине в общественном сознании китайцев старые идеи и чувства продолжали сохраняться и играть очень значительную роль, притупляя классовое сознание, чему способствовали конфуцианский патернализм и провиденциализм (вера в судьбу — тяньмин), даоский призыв к пассивному следованию за ходом событий, буддизм.


Классовые различия между крестьянством и помещиками объективно были огромны, но субъективно затушевывались сильным семейно-родовым сознанием с его принципом: «Поднебесная — одна семья». Многоукладность китайской экономики приводила к тому, что классовые противоречия в стране были запутанны и сложны [7, c. 59] .


Вызреванию классовых антагонизмов в Китае препятствовали его полуколониальная зависимость и все большее закабаление страны империалистическими державами, что вело к превалированию идей национальной борьбы над идеями борьбы классовой. В связи с этим тот протест, который переполнял китайских трудящихся в городе и деревне, приобретал в первую очередь не классовую, а главным образом национальную направленность или выражался в беспощадных, но лишенных политического смысла бунтах. Главное, определяющее социальное противоречие — противоречие между помещиками и широкими слоями крестьянства — дополнялось и усугублялось в деревне противоречиями между возникавшими капиталистическими элементами и бедняцко-батрацкой массой.


Китайский город в первой половине XX в. был, по существу, большой деревней. Широкое распространение в нем имели землячества, объединявшие выходцев из одной провинции, и профессиональные цехи. Связи внутри этих землячеств и цехов были чрезвычайно устойчивыми. Разумеется, в первой половине XX в. такие портовые города, как Шанхай, Гуанчжоу, Тяньцзинь, значительно отличались по своей социальной структуре и организации от старых китайских городов; в них уже были рабочий класс и буржуазия. Однако небольшие провинциальные и уездные города продолжали во многом сохранять свои старые черты. В них по-прежнему преобладали ремесленники, мелкие торговцы, рикши, кули, бродяги с присущей им социальной организацией и психологией. Большинство из них было бедняками, едва сводившими концы с концами.


Китай в первой половине XX в. был по преимуществу страной мелких собственников, полулюмпенов и люмпенов.


Китайская мелкая буржуазия представляла собой довольно сложный социальный конгломерат. Кроме крестьян-собственников, т.е. владельцев земли, значительное число которых (44%) составляли бедняки, в нее входили кустари и ремесленники, владевшие мелкими предприятиями, основанными главным образом на примитивном, ручном труде, мелкие торговцы, низшие слои интеллигенции (преподаватели средних и начальных школ, мелкие чиновники, конторские служащие, мелкие адвокаты и т.д.).


Таким образом, основным в общественно-экономической жизни Китая первой половины XX в. было противоречие между новой, капиталистической тенденцией и сохранявшими еще значительную силу и устойчивость феодальными и полуфеодальными отношениями. Это противоречие неизбежно вело к возникновению революционно-демократического движения и революционно-демократической идеологии, которая в условиях полуколониального закабаления Китая не могла не быть и революционной национально-демократической [4, c.23].


Маоизм возник и утверждался в Китае на мелкобуржуазной почве, однако его социальные связи, разумеется, не ограничивались мелкой буржуазией, но охватывали также и китайскую среднюю буржуазию. Не случайно она после 1949 г. заняла определенное место в системе политической власти и в экономической жизни страны. Со всем этим в значительной мере связана двойственная природа маоизма — его «левая», революционаристская форма и правое, оппортунистическое содержание.


Становление китайской мелкой буржуазии происходило в эпоху общего кризиса капитализма, т.е. в то время, когда шел процесс краха капитализма во всем его масштабе и рождения социалистического общества. Как известно, капитализм на рубеже XIX-XX вв., когда ускорился процесс развития китайской буржуазии, претерпел качественные изменения, состоявшие в смене свободной конкуренции господством монополий, т.е. достиг высшей фазы своего развития — империализма. К этому времени особенно отчетливо проявились отрицательные стороны капитализма — безудержный рост богатства одних и нищеты других, периодические кризисы, безработица, империалистическая экспансия, разорение и поглощение монополиями мелких фирм и предприятий и многое другое. Развивавшаяся мелкая китайская буржуазия ощущала на себе все это, видела в монополистическом капитализме, в империализме своего врага, страшилась его и искала возможность избежать его гнета.


Все черты, типичные для китайской мелкой буржуазии, так или иначе оказали воздействие на маоизм еще в период его зарождения и первоначального развития.


Характерно, однако, то, что в условиях нового общественного строя, уже после 1949 г., мелкобуржуазная сущность не только не была утрачена маоизмом, но, наоборот, проявилась во всей своей полноте: в нем не только усилилось стремление направить развитие Китая по некоему «третьему пути», но и появилась тенденция играть роль «третьей», промежуточной силы в международных отношениях; в нем возросли непоследовательность, колебания и авантюризм, великодержавный шовинизм и претензии на мировую гегемонию, еще более обострилась его противоречивость и двойственность.


Из сказанного следует, что маоизм во время своего зарождения и становления в первую очередь отражал субъективные интересы и социальную психологию мелкой буржуазии [4, c24].


Связи маоизма с национальной буржуазией, в том числе и с эмигрантской, привели к тому, что он отразил и часть ее требований — предоставления ей участия в политической власти, известной охраны ее экономических интересов, а также воспринял ее экспансионистскую великодержавную политическую программу и враждебность научному социализму.


После победы китайской народной революции в 1949 г. в социальной структуре китайского общества произошли значительные изменения. Был ликвидирован сначала класс помещиков, а затем в середине 50-х годов как класс была уничтожена буржуазия в городе и деревне. Безземельные крестьяне получили землю и из крестьян-единоличников превратились в крестьян — членов сельскохозяйственных кооперативов.


Особенно заметные перемены произошли в китайском рабочем классе, который не только значительно вырос количественно (в 1949 г. в Китае насчитывалось 3 млн. производственных рабочих, а в 1958 г. — 25,6 млн.), но и стал изменяться качественно, все более становясь рабочим классом, связанным с современной крупной промышленностью. Эти процессы, безусловно, сужали социальную базу маоизма и вызывали у маоистов беспокойство, поскольку они могли помешать реализации их великодержавных целей. В связи с этим Мао Цзэ-дун и его сторонники взяли курс на сокращение численности рабочего класса, раскол его рядов и ослабление позиций в обществе. В результате к 1966 г. число промышленных рабочих в Китае сократилось до 12-13 млн., в их среде усилилась социальная дифференциация, а позиции рабочего класса в политической жизни были основательно подорваны [3, c.91-92].


Кроме того, в Китае продолжает существовать специфический слой бывшей национальной буржуазии, хотя и не владеющий более средствами производства, но получающий за них весьма значительный выкуп, имеющий свои политические партии и тесно связанный с китайской эмигрантской буржуазией. Логика развития маоизма привела к тому, что он вынужден был не только считаться с этим слоем, но и все больше отражать его интересы на международной арене.


СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ

1. Васильев А. Россия на Ближнем и Среднем Востоке: от мессианства к прагматизму. М.: Наука, 1993. – 355с.


2. Владимиров А. Страницы политической биографии Мао Цзэдуна. М.: Наука, 2002. – 278с.


3. Галенович О Пэн Дэхуай и Мао Цзэдун, М.: Политкнига, 1999. – 152с.


4. Ганшин С Китай и его соседи на пути к гражданскому обществу, 2002. – 387с.


5. Далин П. Китайские мемуары 1921-1927., Х.: Ось, 1997. – 207с.


6. Данилов Н. Объединенная революционная лига Китая, М.: Прагмапресс, 2003. – 427с.


7. Кокарев П. Политический режим и модернизация Китая, М.: Прагмапресс, 2004. – 344с.


8. Кривцов А Маоизм:истоки и сущность, М.: АСТ, 2004. – 386с.


9. Маоизм без Мао / отв. ред. А. И. Соболев. М.: Политкнига, 2000. – 411с.


10. Маоизм: Военная теория и практика. М.: Воениздат, 1978. – 327с.


11. Никифоров Р. Народная революция в Китае, М.: Прагмапресс, 2000. – 228с.


12. Усов В. КНР: от "культурной революции" к реформам и открытости, М.: Политкнига, 2000. – 227с.

Сохранить в соц. сетях:
Обсуждение:
comments powered by Disqus

Название реферата: Маоизм как общественно-политическое течение

Слов:2803
Символов:22600
Размер:44.14 Кб.